Слава посмотрел на часы. До условного времени передачи «посылки» оставалось еще полчаса…
Мороз под утро усилился градусов до пятнадцати. Несмотря на теплую, удобную и практически не промокающую форму немецких десантников, Славу стал одолевать холод. Незаметно забравшись в ботинки, под шерстяные носки, холод начал свое путешествие вверх по телу и быстро достиг спины. Охотник поежился. Еще час пребывания в снегу, без движения, – и их со Скрипачом тела превратятся в покрытые инеем неподвижные оковалки. Чтобы хоть как-то согреться, Слава решил воспользоваться упомянутой инструктором на одном из спецзанятий по снайперской стрельбе простейшей методикой – задерживая дыхание, изо всех сил, до боли, напрягать лишенные возможности выполнять динамические движения мышцы рук и ног. Когда воздуха переставало хватать, следовала полуминутная пауза, затем статическое напряжение повторялось. Результат не замедлил сказаться. Кровь начала циркулировать быстрее. Сначала холод действительно отступил, подарив несколько вожделенных минут без дрожи. Но выступивший на теле, под бельем, во время напряжения пот сыграл на морозе злую шутку – вскоре зубная дробь возобновилась с утроенной силой, и стало еще хуже, чем раньше.
– Не мучайся. На, лучше хлебни. – Скрипач, разглядев муки Охотника и легко разгадав их смысл, достал и протянул флягу. – Только не больше двух глотков, иначе окосеешь с непривычки…
Внутри фляги оказался чистый спирт. Старое русское средство, как выяснилось после стремительного, но варварского лечения, похожего на заглатывание свежерасплавленного свинца, оказалось гораздо более эффективным согревающим, чем снайперская гимнастика…
Начинало светать. На теряющейся впереди, за кронами сосен, морской дали уже угадывались очертания торосовых полей. Осень и начало зимы в этом году выдались на редкость холодными, и мелководная Балтика уже к Рождеству была в прочном ледяном панцире. Слава в который уже раз взглянул на светящиеся, покрытые фосфором стрелки швейцарских часов. Пошла семнадцатая минута ожидания сверх условного времени встречи, но агента до сих пор не было. Если он не приедет еще в течение десяти минут, спасение Лиса станет весьма проблематичным. А если задержится сверх этого лимита еще на четверть часа – почти невозможным. Слава был так напряжен, что не сразу поймал себя на мысли, что молча, беззвучно молится, чуть шевеля одеревеневшими, непослушными губами.
Когда вдали, справа, наконец-то послышался звук быстро приближающейся легковушки, Охотник уже не сомневался: это несется опаздывающий на двадцать две минуты агент – и едва не застонал от облегчения. Переглянулся со Скрипачом, чье лицо то ли от спирта, то ли от холода пошло алыми пятнами. Жора нахмурился, сдержанно кивнул и предостерегающе поднял ладонь – никаких действий без моей команды. Ждем условного сигнала.
Сверкающий лаком и хромовой отделкой кузова черный красавец «Мерседес» вылетел из-за поворота, быстро сбросил скорость и остановился прямо напротив холма, не глуша мотор. Водительская дверь открылась, и из уютного теплого салона на щипучий мороз вышел мужчина в форме гитлеровской армии. По виду – обычный шофер, какие есть у каждого большого военачальника любой армии, по должности имеющего право на персональное авто. Огляделся, несколько раз глубоко вздохнул, выпуская клубы пара, обошел «Мерседес» спереди и, остановившись возле кювета, расстегнул брюки. Справив нужду, повернулся лицом к холму, достал из кармана куртки сигарету и закурил. А потом – Слава увидел это отчетливо – сделал опущенной вдоль тела рукой короткий, но недвусмысленный приглашающий жест кистью – давайте, мол, мужики…
Это, вне всяких сомнений, был агент.
– Пошли, – скомандовал Скрипач.
Рывком поднявшись из сугроба, облаченные в белые маскировочные халаты десантники, словно два снежных кома, два поджидающих добычу белых орла, скатились, слетели к подножию холма, достигли тихо урчащей двигателем машины и, держа автоматы наперевес, заглянули внутрь «Мерседеса».
На просторном и широком заднем сиденье лимузина спал, уютно развалившись и не замечая ничего вокруг, огромный пузатый генерал в парадной форме и распахнутом на груди теплом кожаном пальто с меховым воротником. На шее толстяка сверкал железный крест – высший орден воинской доблести в германской армии.
Скрипач и Слава сразу все поняли. А поняв – не сдержались и почти в унисон дружно выругались. Крепко выругались, от души. Так, что даже шофер не удержался от короткой ухмылки. Вот тебе и «посылочка»! Килограмм сто двадцать как минимум. Для дожидающегося в березняке, в пятнадцати километрах, Лиса это было приговором. Не могло быть и речи, чтобы одному донести эту тушу до места посадки самолета. Если только не использовать последний шанс. И этот шанс полностью зависит от решения, которое принял агент…
– «Посылка»? – кивнув на генерала, спросил шофера Скрипач.
– Она самая, – подтвердил агент. – Генерал Фридрих фон Краузе. Вторая по важности птица в Восточной Пруссии. А я – Манфред… Макар, его личный шофер. До этой минуты.
– Что с ним? – вмешался в диалог Слава. – Оглушил?
– Спит. Пьяный. В ночь с пятницы на субботу герр генерал всегда пьяный. На всякий случай я дал ему коньяка со снотворным. Еще часов пять будет в отключке.
– Таблетки с алкоголем – это серьезно. Не загнется раньше времени? – нахмурился Жора.
– Нет, – успокоил шофер. – Краузе – кабан живучий. Долетит…
– Понятно, – буркнул Скрипач. – Ты остаешься здесь или уходишь с нами?
– Лечу, конечно, – с облегчением выдавил агент. – Мне после исчезновения генерала деваться некуда. Да и делать мне здесь больше нечего. Задание выполнено. «Языка» взяли.
– Да уж, «язычок» тот еще. – Скрипач на секунду задумался, не моргая разглядывая из-под бровей безмятежно спящий, чуть кривящий раскормленную лоснящуюся рожу ценный «груз». Поднял взгляд на шофера.
– Машину придется загнать в лес и сжечь. Но это успеется… Мы сможем без проблем проехать на ней семь километров на север? Максимально близко к месту посадки самолета? Это почти у границы с Литвой.
– Конечно, – пожал плечами Манфред, разглядывая маскировочные одежды десантников. – Не тащить же этого жирного борова на горбу… Стационарных контрольных постов по пути быть не должно. Но всякое бывает. Так что шкуры свои белые сбросьте. Чтобы не мелькали. Бог даст – прорвемся… – Он перекрестился, открыл водительскую дверь.
Жора обернулся к Охотнику и выжидающе замер. Слава решительно кивнул. Все было понятно и без слов. Он рискнет, вернется за Лисом и попробует донести командира до самолета к условленному времени. Должен успеть. Еще целых пять часов.
Они со Скрипачом пожали друг другу руки и тут же, не сговариваясь, по славянскому обычаю вдруг на секунду слились в крепких мужских объятиях. Словно заранее прощались…
Скрипач, быстро избавившись от легкого масккостюма, бросил его в кювет, засыпал снегом и сел на заднее сиденье «Мерседеса», рядом с ничего не подозревающим генералом фон Краузе. Что-то в двух словах объяснил Манфреду. Сверкающая лаком большая черная машина тут же сорвалась с места. Слава шумно вдохнул колючий морозный воздух, закинул за спину автомат, посмотрел на часы и, отметив контрольное время начала марш-броска, побежал уже знакомым маршрутом назад – на холм, на выручку старлею Толе Веригину…