Покинув самолет налегке — вещи, за исключением отобранного киллером кейса, были сданы в багаж, — Блох быстро проскочил паспортный контроль, «зеленым коридором» прошел в здание и стал дожидаться, когда разгрузят лайнер и на движущейся по кругу ленте транспортера выползет его хоккейная сумка.
Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать. Подхватив багаж, хирург забросил сумку на плечо, развернулся и... застыл на месте.
Перед ним, с самым грозным выражением на розовощеких, чем-то смахивающих на пятачки молочных поросят, лицах стояли двое финских таможенников. Рядом, заложив руки за спину, с пяток на носки перекатывался полицейский, которого почти подпирал прыщавый патлатый хмырь в джинсовом костюме, держащий перед лицом крохотную видеокамеру. Что все это значит?!
— Господин Блох?! — на ломаном русском с железом в голосе осведомился один из таможенников, высокий упитанный очкарик с выбивающимися из-под фуражки волосами цвета спелой ржи.
— Д-да, — ошалело выдавил из себя хирург. —
В ч-чем дело?!
— Это ваши вещи? — ткнув пальцем в сумку, спросил второй таможенник.
— Разумеется... — Блох заподозрил неладное. Его измученное кондрашкой тело снова стала сотрясать крупная дрожь. — Я не понима...
— Будте любезна, постафте сумка на пол, мы желаем провести досмотр, — снова зашевелил пухлыми губами первый очкарик, подкрепляя слова резким категорическим жестом.
— Но меня уже досматривали, в Санкт-Петербурге! — воскликнул Евгений, чувствуя, как земля покачнулась и стремительно ушла у него из-под ног.
— К нам поступил сигнал, что вы есть наркокурьер, — перенял эстафетную палочку второй таможенник. — Или мы сейчас, при вы, досмотрим багаж, или идти в полиция!
— Это не займет много минут, — с хищным оскалом ровных зубов «успокоил» очкарик и, склонившись над сумкой, стал расстегивать «молнии» сверху и на кармашках.
Возле него, извиваясь, как ящерица, склонился патлатый, стараясь не упустить момент истины...
Вскоре страж закона и экономики страны лесорубов едва не взвизгнул от восторга, когда нащупал и извлек на всеобщее обозрение аэрозольный баллон от лимонной пенки для бритья «Жиллетт». Он явно знал, что искать!
Сняв крышечку, поросенок в униформе открутил распылитель, заглянул внутрь баллона, ухмыльнулся, что-то коротко сказал по-фински своему коллеге, перевернул контейнер и вытряхнул из него на ладонь туго обмотанный черной изолентой увесистый сверток цилиндрической формы, чем-то напоминающий резиновый имитатор негритянского полового члена.
Вокруг, заинтригованные редким любопытным зрелищем, стали собираться зеваки...
Полицейский, проворно раскрыв одно из десятка лезвий офицерского швейцарского ножа, сделал на изоленте аккуратный надрез и, под недремлющим оком работающей видеокамеры, высыпал на кусочек стекла несколько крохотных таблеток розового цвета с выдавленным изображением пятиконечной звезды — древним сатанинским символом.
Перед глазами Блоха поплыло, он широко открыл рот и схватился за сердце. Кто-то из расторопных зрителей подхватил его под руки...
В упаковке был сильнодействующий синтетический наркотик, надолго отмораживающий психику и делающий человека невосприимчивым к боли и огромным физическим нагрузкам.
— Это ваше?! — сухо уточнил очкастый таможенник, холодно глядя в суетливо бегающие по сторонам расширенные зрачки гостя из России.
— А-а-а! Во-р-р-рон... Гад! — сдавленно прохрипел пластический хирург.
— Мы проведем экспресс-анализ таблеток, но я не сомневаюсь, что это — «торнадо»! Согласно нашим законам, за ввоз в страну наркотиков вам грозит от пятнадцати лет лишения свободы до пожизненного заключения! — с каким-то глумливым торжеством сообщил таможенник. — А пока мы вынуждены вас задержать!
Сверток с «колесами» перекочевал из руки мента в прозрачный полиэтиленовый пакет, одновременно с этим на запястьях русского наркокурьера с тихим щелчком замкнулись легкие, но необычайно прочные серебристые наручники.
Кармический маятник убийцы, о котором вскользь упоминал Северов, с быстро нарастающей скоростью камнем полетел вниз.
Смяв в широкой, как ковш экскаватора, вечно влажной кряжистой ладони визитную карточку с изображением черной птицы, Чахлый задумчиво взглянул из-под бровей на притихших подельников, срочно вызванных им на сходняк ранним утром.
С личной подачи Чахлого, для подобных мероприятий Пионеры выбрали то самое ретро-кафе, расположенное в одном из переулков исторического центра Питера, с которого и начался боевой путь их криминальной группировки.
Без проблем разобравшись с местной «крышей» и объяснив получающим с кафешки долю браткам всеми доступными способами новый расклад сил в городе на Неве, стремительно накачавшие мускулы Пионеры вскоре стали полноправными владельцами укромного и уютного уголка, под пытками заставив хозяина-армянина переписать подвальчик на сестру Доцента, до кучи с квартирой и обстановкой, а самому вместе с семьей спешно отбыть из злодейского холодного мегаполиса на историческую родину, в горы.
Кроме ближайшего сподручного главаря — Доцента, за столиком находились двое недавно назначенных бригадирами пацанов, участники первой чеченской войны, угрюмые и сметливые близнецы Колян и Толян Жуковы, переметнувшийся из разгромленной ментами группировки Алтайца толковый организатор, дельный аналитик со связями на Литейном и непревзойденный стрелок «по-македонски» Борман, а также непростительно лоханувшийся на днях в истории с пластическим хирургом Треф.
Что касается Крокодила, рискнувшего оказать сопротивление Ворону, то после ранения в руку и сокрушительного удара по яйцам он до сих пор пребывал в лежачем положении и мочился в «утку».
— И что, никаких следов, куда он мог подеваться? — недовольно произнес Чахлый, окидывая Трефа презрительным взглядом.
— Никаких, в том-то и дело! — скрипнув зубами, сокрушенно молвил браток. — Лепила Блох, сучий потрох, как сквозь землю провалился!.. Офис свернул, оборудование вывез, джип новенький продал соседу, серьезному пацану из «малышевских», а хату заложил в фирме по торговле недвижимостью! — проявил свою осведомленность желающий во что бы то ни стало реабилитироваться в глазах братвы Треф.
— Откуда информация? — сухо уточнил Чахлый, закуривая и не сводя с оправдывающейся «шестерки» колючих бесцветных глаз.
— Охранник в холле раскололся, мусорок, — небрежно махнул распальцовочкой Треф. — Мы с Хоботом его вчера после смены отловили, забрали ствол, ну и пообщались... — Он недвусмысленно поскреб ногтем разбитые костяшки на кулаках.
— Ладно, все, засохни, я сказал, — окоротил разговорившегося «пехотинца» Чахлый. — Значит, так, пацаны, — после недолгого молчания угрюмо бросил он, разжав сжатую ладонь, демонстративно подпалив зажигалкой смятую визитную карточку и бросив ее в пепельницу. — С Вороном этим, бакланом долбаным, мы еще разберемся. Я ему покажу черную метку! Кровавыми соплями, пидор, умоется! Я — не Пегас, не Бизон и тем более не Алтаец! — покосившись на не подавшего, однако, виду Бормана, грозно фыркнул Чахлый. — Хирургом же займется лично Крокодил, когда оклемается. Его заставлять не нужно. Он за свои разбитые всмятку причиндалы отработает как надо...