…Иван Иванович гнал в Москву, не видя перед собой дороги. Все оказалось гораздо сложнее. В глубине души – еще уезжая из Ташкента – он надеялся, что дело близится к развязке. Еще шаг-два, и преступные группы будут изобличены. Ан нет, не вышло. Все оказалось гораздо сложнее. Как сказал этот выродок? Приступаете к исполнению? Какая же роль отведена ему в этой игре?..
…Капитан Ремизов сломя голову несся по коридору ГУВД, прилаживая на ходу ремешки плечевой кобуры. Следом за ним громыхали каблуками оперативники его отдела, распихивая локтями случайно попавшихся на пути сослуживцев. Те старались прижаться к стенке и пропустить бегущих, потому что бегают на Литейном, 4, только по «тревоге». А сигнал «тревога» – святое для всех без исключения служб и подразделений.
Достаточно длительное время подчиненные капитана Ремизова изучали фабричный Невский район Ленинграда. Непроверенная оперативная информация давала все основания предполагать, что именно здесь происходит наиболее активный сбыт наркотических веществ. Каких-либо объяснений этому не было – почему именно Невский? Да и не нужно ничего объяснять, выведением закономерностей пусть занимаются теоретики и аналитики. Дело же оперативного состава – ловить преступников и привлекать их к ответственности.
Сыщики негласно обследовали район станций метро «Елизаровская» и «Ломоносовская», выставили постоянных наблюдателей за пересечением Искровского проспекта и улицы Коллонтай. В общем, насколько могли, взяли территорию «под колпак».
Пока что в их руки попадались лишь те, кто принимал наркотики, – как правило, люди конченые, не способные дать вразумительных показаний при всем своем желании. Даже в период ломки, когда под воздействием жутких болей от сильнейшего наркотического похмелья из них можно было вытянуть все, они не в состоянии были назвать ни имен поставщиков, ни механизма передачи им наркотиков. Это им просто не было известно.
Но при всем при том оперативники шли на разгром притонов в надежде хоть случайно зацепить ценную информацию. И самым сложным в этом деле было не войти в квартиру, а задержать наркомана с поличным. Ведь уничтожить наркотик проще простого. Спустил в унитаз и – до свидания.
…Две машины, битком набитые сотрудниками уголовного розыска, тормознули возле станции метро «Елизаровская». Спокойно, без спешки сотрудники вылезли из машины и, рассредоточившись, направились по известному адресу к одному из близлежащих жилых домов.
Ремизов поднимался по темной лестнице вонючего подъезда и думал о том, что его терпения хватит, чтобы в конце концов накрыть в Ленинграде какого-нибудь крупного наркодельца. Ну ведь должно же ему повезти хоть раз в жизни! С Багаевым тогда ничего не вышло. Иван Иванович справился без него. Ах как завидовал сейчас подполковнику капитан Ремизов! Надо же так: вышел на Узбекистан, рванул туда и – на тебе! Повязал целую банду! Вот бы у кого поучиться работать. Сергей тешил себя надеждой, что в случае успеха нынешней операции Багаев вспомнит старательного капитана из Ленинграда. А тогда уж точно переведет его в Москву, как обещал.
Один из сотрудников остался на улице, под окном той квартиры, в которую им сейчас надлежало проникнуть. Остальные вместе с Ремизовым притаились у двери на третьем этаже дома старой застройки.
– Игнат, – повернулся капитан к одному из оперов, который выделялся среди остальных невероятно мощным телосложением, – давай!
Тот встал перед дверью, развернулся чуть боком и, втянув голову в плечи, ломанулся вперед. По тому, как была проломлена дверь, вместе с рамой влетевшая внутрь квартиры, можно было судить, что стенобитное орудие древних – невинная игрушка по сравнению с плечом Игната.
В следующую секунду вся толпа оперативников рванула в квартиру с пистолетами в руках.
– Стоять!
– Руки за голову!
– На пол!
– Ку-у-да?!.
Один из обитателей притона не подчинился командам и, запрыгнув на подоконник, выдавил телом оконную раму. Ремизов все это видел словно в замедленном темпе, хотя действовал беглец очень быстро.
Короткий вскрик от пережитого испуга, звон бьющегося стекла – и глухой удар об асфальт донесся с улицы. Капитан выглянул в окно и увидел распластанное тело, из-под которого уже вытекала черная лужа крови. Над самоубийцей склонился оставленный под окном оперативник. Он ощупал пульс, поднял голову к выбитому окну и, заметив Ремизова, негромко констатировал:
– Труп.
Оставшиеся в квартире в силовых методах задержания не нуждались. Это были изможденные наркотиками люди, ничего в данный момент не соображающие и не могущие дать должную оценку происходящему.
В комнате прямо на полу были разложены старые и грязные матрасы. В кухне Ремизов нашел металлическую посуду со следами приготовления наркотика и несколько шприцев. Характерной для каждого притона была вонь: запахи застарелого пота и испражнений, приходилось закрывать нос платком.
Один из оперов открыл дверь, ведущую в ванную комнату, и сразу же позвал Ремизова. Капитан побледнел, когда увидел полуразложившийся труп. Вызванные позже эксперты дадут заключение, что тело принадлежит девушке лет восемнадцати – двадцати, скончавшейся от передозировки сильнодействующего наркотического вещества.
Неожиданные результаты дал осмотр тела выбросившегося из окна человека. В крови его не обнаружили наркосодержащих веществ. Зато при нем оказалось триста граммов опиума, упакованных в полиэтиленовый пакет. Стоимость препарата оценивалась в пять с половиной тысяч рублей.
Значит, оперативники упустили главного из всех, находившихся в квартире. Курьер посчитал лучшим для себя самоубийство. Ремизов был вне себя от отчаяния. Как оказалось, он был в полушаге от победы и не сумел воспользоваться этим шансом. Теперь капитан не сомневайся, что он на верном пути. Но огорчало то, что курьер пошел на самоубийство. Поиски поставщиков отравы вновь затягиваются на неопределенное время.
Была и еще одна трудность. При всем старании криминалистов идентифицировать личность самоубийцы не удалось. Дактилоскопия не дала результата. В картотеке уголовного розыска он не числился. Правда, по внешним признакам определялось, что курьер является уроженцем: одной из среднеазиатских республик.
У Сергея Ремизова появилась реальная возможность отличиться. Уже на следующий день после разгрома притона в районе метро «Елизаровская» он позвонил в Москву подполковнику Багаеву.
– А-а! Сережа! – обрадовался тот, услышав в трубке знакомый голос. – Что у тебя стряслось?
Ничего не утаивая, Сергей Ремизов выложил все подробности своих оперативных наработок и неудач. Упомянул и о самоубийце, при котором обнаружилась столь приличная партия опиума.
– Я уверен, товарищ подполковник! – задыхаясь от волнения, говорил в трубку Ремизов, – Курьер из Ташкента!
– Что ж, – ответил ему Багаев, – я могу тебя поздравить. Думаю, ты на верном пути. Только вот, знаешь что, по-моему, ты слишком торопишь события, гонишься за результатом. Это направление требует более глубокой разработки, ювелирного, можно сказать, подхода. Допроси-ка еще разок всех задержанных. Только не спеши, будь обстоятелен. И – держи меня в курсе. Можешь звонить в любое время, буду только рад…