– Ну? – спросил он, выжидающе глядя на Калеба. – Это вы Шоу?
– Да.
– Ну и что у вас за срочная необходимость? – Перл вдруг уставился на остальных. – И кто все эти люди?
Калеб быстро представил всех, называя только имена.
Взгляд Перла дольше всех задержался на Стоуне.
– Я вас видел в парке Лафайет, не так ли? В палатке. Правильно, сэр? – спросил он подчеркнуто официально.
– Да. Правильно, – ответил Стоун.
– Рядом с вами был плакат: «Я хочу знать правду!» – если я правильно запомнил, – продолжал Перл. – Вам удалось ее узнать?
– Пока нет.
– Если бы я вознамерился искать правду, – заметил Перл, – не думаю, что начал бы свои поиски напротив Белого дома. – Он обернулся к Калебу и резко спросил: – Итак, какое у вас ко мне дело, сэр?
Калеб поспешно рассказал о своем назначении литературным поверенным де Хейвна и высказал пожелание, чтобы Перл провел оценку коллекции покойного.
– Да, это настоящая трагедия – то, что случилось с де Хейвном, – печально заметил тот. И удивленно добавил: – И он, стало быть, именно вас назначил своим литературным поверенным, так?
– Я помогал Джонатану разбирать его коллекцию, и мы вместе работали в библиотеке, – поспешно объяснил Калеб.
– Понятно, – заключил Перл. – Но вам все же необходимо получить заключение эксперта.
Калеб чуть покраснел.
– Э-э… да, конечно. У Милтона в компьютере имеется каталог коллекции.
– Я бы предпочел иметь дело с напечатанным списком, – довольно резко заметил Перл.
– Если у вас есть здесь принтер, я могу сделать печатный экземпляр, – сказал Милтон.
Перл покачал головой:
– У меня есть печатное оборудование, но оно шестнадцатого века, так что я сомневаюсь, что оно совместимо с этой вашей штуковиной.
– Это точно, – пробормотал явно шокированный Милтон. Будучи сам большим поклонником всяких технических новшеств, он был заметно обескуражен прямо противоположным к ним отношением Перла.
– Что ж, мы можем сделать распечатку и привезти ее вам завтра, – предложил Калеб. Он помолчал, потом добавил: – Мистер Перл, я буду с вами откровенен и скажу прямо: у Джонатана в коллекции имеется первое издание «Массачусетской книги псалмов». Вам об этом известно?
Перл опустил очки на нос:
– Простите, что вы сказали?!
– У Джонатана имеется издание «Книги псалмов» 1640 года.
– Это невозможно!
– Я держал его в руках.
– Не может быть!
– Может, – твердо сказал Калеб.
Перл только отмахнулся:
– Значит, это более позднее издание. И едва ли представляет интерес.
– Там нет записи нот. Их начали добавлять с девятого издания, с 1698 года.
Перл теперь буквально сверлил Калеба взглядом.
– Вы, несомненно, знаете, что мне это прекрасно известно. И, как вы изволили отметить, таких изданий без нот было еще семь!
– Это издание 1640 года. На титуле указана дата выхода в свет.
– Тогда, мой дорогой сэр, это либо факсимильная копия, либо подделка. Народ нынче пошел весьма предприимчивый. Один умник умудрился изготовить поддельную «Клятву свободного человека», которая была издана на целый год раньше «Книги псалмов».
– Мне всегда казалось, – вмешался Стоун, – что эта «Массачусетская книга псалмов» – самая первая из напечатанных в Америке.
– Так оно и есть, – ответил Перл. – «Клятва» не книга, а одностраничный документ, большой лист с отпечатанным на одной стороне текстом. Как явствует из его названия, это клятва, обет верности, если угодно, которую каждый пуританин мужского пола обязан был принести, чтобы иметь право голоса и все остальные привилегии члена колонии Массачусетс-Бей.
– И она была подделана? – спросил Стоун.
– По иронии судьбы этот умник использовал тот же набор, с помощью которого была отпечатана «Книга псалмов». Он так поступил, потому что последняя была изготовлена в типографии того же самого печатника, который выпустил «Клятву», и, таким образом, он использовал тот же шрифт. – Тут Перл постучал пальцем по груди Калеба. – Весьма изобретательно для уголовника, в результате чего ему почти удалось надуть библиотеку конгресса, которая чуть не купила эту подделку. Только когда эксперт по печати и шрифтам заметил некоторые несоответствия, подделка была разоблачена.
– Я работаю в отделе редких книг уже более десяти лет, – с достоинством сказал Калеб. – И хорошо знаю тот экземпляр «Книги псалмов», который у нас имеется. По моему мнению, книга Джонатана настоящая.
Перл некоторое время подозрительно смотрел на Калеба.
– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил он наконец.
Калеб вспыхнул:
– Калеб Шоу!
– Ладно, Шоу, а вы провели стандартные тесты по установлению подлинности этой книги?
– Нет, но я видел ее, держал в руках, даже нюхал!
– Господи помилуй, такой поверхностный осмотр не дает оснований что-либо утверждать! Коллекция де Хейвна отнюдь не такого высокого класса. «Тамерлан», несколько инкунабул, даже Данте, которого, кстати, я ему продал, – вот и все, чем он мог гордиться. В ней никогда не было никакой «Книги псалмов».
– Тогда откуда у Джонатана эта книга? – спросил Калеб.
Перл покачал головой:
– Откуда мне знать? – Он оглянулся на остальных. – Ваш друг, вероятно, говорил вам, что уцелело всего одиннадцать экземпляров «Массачусетской книги псалмов» из всего оригинального тиража. Сами подумайте, джентльмены. Сравните: в мире сохранилось 228 экземпляров Первого фолио Шекспира, но всего одиннадцать – «Книги псалмов». И это во всем мире! И из этого количества только пять экземпляров полных, в хорошем состоянии. – Он выставил вперед правую руку, растопырив пальцы, и торжественно повторил: – Только пять!
Глядя в сияющие черные глаза Винсента Перла, которые, казалось, вытекают из глубоких глазниц, как нефть вытекает из недр земли, Стоун вдруг понял, что, если поставить этому типу клинический диагноз, станет ясно, что он также страдает библиоманией.
Книготорговец между тем обернулся к Калебу:
– А поскольку все одиннадцать экземпляров состоят на строгом учете, я едва ли могу предположить, что один из них попал в коллекцию Джонатана де Хейвна.
– Тогда зачем держать подделку в сейфе? – не сдавался Калеб.
– Может, он думал, что она настоящая.
– Чтобы глава отдела редких книг мог обмануться при виде фальшивки?! – ядовито осведомился Калеб. – Я в этом сильно сомневаюсь.
Но на Перла это не произвело никакого впечатления.