Иисус покорно склонил голову в знак согласия.
Он предполагал, что и здесь, как у ессеев и как у жрецов Храма Озириса, придется ему пройти определенные испытания, быть может, еще более сложные, чем в Храме Солнца, вышло, однако же, иначе: омыв и дав отдохнуть несколько часов с дороги, позвали его на общую трапезу, где определили ему место по левую руку брихаспати. Стало быть, по разумению Иисуса, его здесь восприняли все же не как ученика, а как Великого Посвященного пятой степени. Значит, никаких испытаний не предвидится, и доступа в тайное Святилище Знаний он получит беспрепятственно.
Иисус не ошибся. Уже утром ему определили наставников, и один из них повел его знакомить с Храмом. Никаких тайных ходов, никаких скрытых дверей, кроме одной — в хранилище Вед. Все остальное — открыто. Все понятно и в залах, каждый из которых посвящен одному из богов или нескольким, схожим по функциям, но менее значимым, второстепенным в иерархии пантеона богов. Вдоль стен — статуи, а на самих стенах — горельефы и барельефы, рассказывающие о жизни богов и их функциях. И везде — апсары. Божественные танцовщицы, которые живут в воздухе, меняя свой облик в интересах богов.
— Они, — пояснил жрец, — нежные спутники всех богов.
К концу осмотра Иисус уяснил, что боги Индии подобны богам Олимпа, с теми же предназначениями: Индра — верховный бог пантеона, бог грома и молний; Агни — бог огня; Сурья — бог солнца; Тавашар — бог-созидатель, строитель, мастер; Ушас — богиня утренней зари; Яма — владыка царства мертвых; Варуна — вершитель правосудия…
Пища и питье богов индийского пантеона тоже священны — сок божественного дерева Сома.
Как случилось, что греки позаимствовали индийский пантеон, изменив лишь для своего удобства имена богов? И когда? Возможно, во времена Александра Македонского, покорившего сначала Грецию, а затем и Индию? А может, еще раньше? Хотя вряд ли, ибо Александр покорил Грецию, когда она еще не выросла из детских распашонок. Он принес с собой культуру Македонии, более высокую, истоки которой едины с истоками культуры Индии. Вернее сказать, они от одного корня — от высокопросвещенного и цивилизованного народа Парси.
Можно еще учитывать и то, что в завоевательном походе Александра Македонского было довольно много греков, игравших не последнюю роль в руководстве великого войска.
Впрочем, Иисуса не очень долго занимала эта мысль, он еще у ессеев понял, что верования всех арийских народов имеют один источник, они круто переплетены, взаимно обогащают и дополняют друг друга, хотя и имеют явно выраженный национальный колорит у каждого из народов. И как только вошли они в зал Рамы, мысли Иисуса сразу же приняли иное направление: он был поражен увиденным и разочарован услышанным.
Сам зал казался бескрышным, словно над ним нависло бескрайнее звездное небо, которое поддерживают колонны, все в барельефах и горельефах, по которым при определенном знании можно прочесть всю жизнь Великого Человека. В центре зала — алтарь, с правой стороны которого — статуя молодого крепкотелого воина с факелом в руке; с левой стороны — статуя женщины, которая держит в руках чашу. Перед алтарем — круг, испещренный какими-то непонятными знаками и линиями.
— Здесь запечатлены для потомков, — начал пояснение жрец-наставник, — величайшие события рода человеческого, но особенно для нашего мирового периода Кали, сменившего Двапару, для белой расы, которая стала волей Великого Творца победительницей черной. В зале, подобном этому, Рама встретился с посланцем Великого Творца Божественным Разумом и по его воле вручил мужчине, предназначенному в жертву, факел — Священный Огонь Божественного Духа. А женщине-друидессе, которая намеревалась принести в жертву воина и которую Рама смирил с помощью посланца Космоса, — чашу. Чашу Жизни и Любви. Из подобного зала Божественный Разум вознес в небесные сферы Раму и передал ему свои знания, повелев Раме щедро делиться теми знаниями с людьми. Рама со рвением исполнял свою роль Просветителя, а для потомков оставил книгу, написанную звездами, — Зодиак. Это его завещание. Завещание патриарха Посвященных. В нем — тройной смысл, который ты познаешь в нашем Храме. Сейчас скажу лишь о сути троичности: тот, кто создает безостановочно миры, — троичен. Он есть Брама-Отец, Майя-Мать; он есть Вишну-Сын: Сущность, Субстанция, Жизнь. Каждый включает в себя две остальные и все три составляют одно в Неизречимом.
— А где смертные останки Рамы?
— Они везде. Душа его вознеслась в эфир навечно, чтобы больше не перевоплощаться. Вознеслась она с горы Альбари, где он жил в уединении, в месте, известном только Посвященным, до конца дней своих, наблюдая за тем, как в мире оберегается Священный Огонь. И если душа Рамы в сонме богов, то смертные останки по всей земле. Там, где живут по законам Рамы. Так же и останки Вьясы-Кришны, божественного продолжателя заветов Рамы. Они — здесь, они — в других Храмах и монастырях, они везде, где живут кришнаиты.
— А круг?
— Я сказал: мы считаем его тоже наследием Рамы, но не знаем, какие истины заключены в этом Священном Круге Рамы. Смысл каждого знака в отдельности и всех вместе потерян еще далекими нашими предками. Должно быть, когда господствовали куравасами, сыны Луны, тираны, лжецы и властолюбцы.
Иисус не очень-то поверил этим словам, посчитав, что до времени ему просто не хотят открывать того, что, скорее всего, считается у белых жрецов священной тайной Храма, которой обладают только избранные, ибо тайна всегда привлекательна и ее хранители более уважаемые. Время, однако, убедило Иисуса в искренности признания жреца-наставника. Но это произойдет через годы. А пока…
Несколько месяцев понадобилось Иисусу, чтобы разложить по полочкам в своей голове все богатства знаний, укрытые в ведохранилище Храма, единственном месте, куда дверь не была открыта, как остальные двери Храма, любому паломнику. Даже читать Веды нужно было, лишь познав тайны понимания прочитанного. К тому же написаны они были на диалектах санскрита — пракритах и пали. А они известных не каждому.
Первые усилия Иисуса были направлены на то, чтобы определить главное в Ведах и вспомогательное и, естественно, начать с главного. Этим главным были сборники гимнов, заговоров, жертвенных заклинаний — самхиты. Ко второму разряду, брахманам, относились теологические трактаты в прозе. К третьему — араньяки и упанишады — философские поучения и диалоги. После выяснения того, что самхиты, как считают белые жрецы, и есть собственно Веды, а брахманы, араньяки и упанишады несут лишь пояснительную функцию, Иисус определил поначалу одолеть самхиты, все четыре сборника, увы, без пояснительной литературы не все удавалось понять, и он решил избрать иной путь — не двигаться вперед по самхитам, не получив ясного понимания очередного гимна с помощью разъяснительных текстов, когда же он, углубился в эту систему познания, то понял — это не на месяцы, а на годы.
Потянулись однообразные дни, недели, месяцы: большая часть суток в ведохранилищах, практически под замком; каждый же вечер непременное слушание гимнов перед трапезами, затем сами трапезы; короткий сон и вновь — ведохранилище. Иногда прогулки в беседах со своим наставником или в глубоких раздумьях, один на один со своими сомнениями и терзаниями. Но вот он почувствовал, что всего этого ему явно мало, нужно полученные знания от чтения Вед подкреплять познанием души тех, кто живет по законам Вед, даже не зная их всех, кроме тех гимнов, какие жрецы читают простолюдинам на торжественных праздниках. И вот он выпросил у брихаспати разрешение выходить за ворота Храма.