Веб приставил к правому глазу оптический прицел и посмотрел в указанном направлении.
— Насколько я понимаю, это территория фермы Саутерн-Белли?
— Совершенно верно. Но странными делами занимаются люди на этой так называемой ферме.
Прогалина позволила Вебу хорошо рассмотреть часть угодий этой загадочной фермы. Он увидел два больших и сравнительно новых здания, рядом с которыми были припаркованы тяжелые автотрейлеры. Между постройками и автотрейлерами сновали люди с портативными рациями «уоки-токи» в руках. Потом у одного из зданий, которое напоминало пакгауз, открылись ворота, и оттуда стали выезжать автопогрузчики с большими ящиками в стальных клешнях и загружать их в автотрейлеры с помощью ленточного транспортера.
— Там действительно занимаются нешуточными делами, — сказал Веб. — В этих ящиках может находиться все, что угодно: детали разобранных на части автомобилей, ворованное авиационное оборудование, наркотики, высокотехнологичные станки или приборы и тому подобные вещи.
— Приятное соседство, ничего не скажешь. А я-то, наивный, полагал, что в лесистой части Виргинии обитают только полупьяные фермеры, которые ничем, кроме разведения лошадей и охоты на лис, не занимаются. Но, как говорится, век живи — век учись. — Романо посмотрел на Веба. — Ну и что мы теперь будем делать?
— Делать свою работу, но при этом не упускать из виду Саутерн-Белли. Наша задача — предотвратить угрозу, если она будет оттуда исходить.
Романо ухмыльнулся. Перспектива принять участие в активных разведывательных и, возможно, даже боевых действиях устраивала его как нельзя лучше.
— Вот теперь ты говоришь дело, — сказал он.
Кевин Вестбрук заполнил своими рисунками и набросками все альбомы, которые находились в его распоряжении. Глядя на окружавшие его каменные стены, он думал, удастся ли ему хоть когда-нибудь снова увидеть солнечный свет. Он давно уже привык к шуму падающей воды и скрежету каких-то механизмов, доносившихся до его камеры, и теперь эти звуки уже не нарушали его сна. Заключение тоже становилось для него все более привычным, хотя внутренне он всячески этому противился, словно понимая, что принятие новых условий существования станет для него предзнаменованием вечного заточения.
Услышав в коридоре шаги, он забрался на кровать и забился в угол, словно дикое животное в клетке зоопарка, напуганное приближением посетителей.
Открылась дверь, и в комнату вошел человек, который уже не раз его навещал. Но Кевин до сих пор не знал, кто он, поскольку этот человек так и не удосужился назвать ему свое имя.
— Как поживаешь, Кевин?
— Голова болит.
Мужчина сунул руку в карман и извлек из него флакончик тейленола.
— Я всегда ношу с собой что-нибудь вроде этого. Уж такая у меня работа. — Он вытряхнул из флакона на ладонь две таблетки, протянул их мальчику, после чего налил ему в стакан воды из стоявшей на столе бутылки.
— Возможно, это из-за недостатка солнечного света, — высказал предположение Кевин.
Мужчина улыбнулся.
— Что ж, мы попробуем разобраться с этим вопросом.
— Это значит, я скоро отсюда выйду?
— Вполне возможно. Жизнь-то не стоит на месте.
— Значит, я вам больше не понадоблюсь? — спросил Кевин и сразу же об этом пожалел, потому что мужчина мог истолковать эту фразу по-своему.
Человек, который его навещал, внимательно на него посмотрел.
— Ты хорошо поработал, Кевин. Очень хорошо, особенно если принять во внимание, что ты еще ребенок. Мы это запомним.
— Я могу вернуться домой?
— С этим придется подождать.
— Но я никому ничего не сказал.
— Никому, кроме Фрэнсиса?
— Никому — значит никому.
— Вообще-то это особой роли не играет.
Кевин посмотрел на него с подозрением.
— Надеюсь, вы не причинили моему брату вреда.
Мужчина, словно сдаваясь, вскинул руки вверх.
— Разве я тебе сказал, что мы собираемся ему навредить? Наши дела идут хорошо, так что пострадают только те, кто этого заслуживает.
— Это вы убили людей в том дворе. Всех до одного.
Мужчина присел на край стола и скрестил на груди руки. Хотя в его движениях не было ничего угрожающего, Кевин еще сильнее прижался к стене.
— Как я уже сказал, должны страдать только те, кто этого заслуживает. Но так бывает далеко не всегда. Ты и сам, наверное, замечал, что в этом мире большей частью страдают невинные люди.
Кевин не нашелся, что на это сказать. Между тем мужчина открыл один из альбомов и стал рассматривать его рисунки.
— Это что — тайная вечеря? — спросил он.
— Ага. Иисус. До того, как его распяли. Он в середине.
— Я ходил в воскресную школу, — сказал мужчина, — и много чего знаю об Иисусе, сынок.
Этот рисунок Кевин сделал по памяти. Во-первых, чтобы убить время, а во-вторых, чтобы иметь у себя изображение Сына Божия. Быть может, Господь поймет намек и пошлет своих ангелов-хранителей на землю, чтобы они помогли Кевину Вестбруку. Он отчаянно нуждался в помощи — все равно, небесной или земной.
— Неплохо нарисовано, Кевин. У тебя настоящий талант.
Мужчина перевернул страницу и взглянул на другой рисунок.
— А это кто такой?
— Мой брат. Он читает мне книжку.
Его брат обыкновенно клал свой пистолет на ночной столик, а потом, выгнав из его спальни людей, долго читал ему на ночь — до тех пор, пока Кевин не засыпал. А утром Кевин просыпался и обнаруживал, что брат и его люди уже уехали. Тем не менее Фрэнсис, прежде чем уехать, всегда отмечал карандашом в книге то место, где он остановился. Это означало, что он обязательно вернется и дочитает ему книгу до конца.
У посетителя на лице выразилось удивление.
— Он читал тебе на ночь книги?
Кевин кивнул.
— А почему бы и нет? Разве вам никто не читал на ночь, когда вы были маленьким?
— Нет, — ответил мужчина. Он закрыл альбом и положил его на стол. — Сколько тебе лет, Кевин?
— Десять.
— Хороший возраст. Как говорится, вся жизнь впереди. Я бы тоже хотел, чтобы мне сейчас было десять.
— Вы меня когда-нибудь отпустите? — спросил Кевин.
Взгляд, который бросил в его сторону мужчина, развеял все его надежды.
— Ты мне нравишься, Кевин. Ты чем-то похож на меня, когда я был маленьким. Только вот семьи у меня практически не было.
— У меня есть брат!
— Да знаю я. Но я говорю о нормальной жизни — когда у тебя есть отец и мать, братья и сестры и все они живут вместе с тобой.