Жиль поднялся со стула и присоединился к брату.
— Это частное владение, Веб. В соответствии с первой поправкой мы можем привлечь вас и ваше Бюро к суду за вторжение и выиграем дело.
— Если бизнес у вас легальный, тогда какого черта вы используете ферму как прикрытие?
— Не хотим волновать соседей. Если они узнают, какое кино мы тут снимаем, то могут поднять на ноги общественность и устроить скандал, а скандалы нам ни к чему, — сказал Жиль.
— Мы хотим одного, — сказал Харви. — Чтобы нас оставили в покое и не мешали нам заниматься искусством.
— Искусством? — спросил Веб, махнув рукой в сторону бутафорской спальни. — Вы называете искусством траханье на двуспальной постели с этими похожими на Барби куклами?
Одна из девушек, на вид лет двадцати, поднялась с постели во всем блеске своей наготы и осведомилась:
— Вы что вообще о себе воображаете, а?
— Я не хотел оскорбить вас, леди. Просто высказал свое мнение.
— Вы не понимаете, что говорите.
— Точно, не понимаю. Надеюсь, ваша мамочка гордится вами? — сказал Веб.
Харви положил руку на плечо Веба.
— Повторяю, Веб, мы занимаемся этим на абсолютно законных основаниях. Платим налоги и соблюдаем все установленные правила. Можете проверить нас по вашим компьютерам. Мы с братом в этом бизнесе вот уже тридцать лет.
— Зачем в таком случае вы перебрались сюда?
— Устали от шумного Лос-Анджелеса, — вступил в разговор Жиль. — А здесь такая красивая природа...
Романо посмотрел на обнаженных актеров.
— Сомневаюсь, что у них был шанс в этом убедиться.
— Нам не нужны неприятности, Веб, — сказал Харви. — Как я уже сказал, в суде мы прижмем вас к ногтю. Но дело в том, что нам неохота связываться с судами. В конце концов мы ведем себя тихо и никого не трогаем. Что же касается нашей продукции, то ею пользуются многие люди, хотя некоторые из них и не всегда готовы в этом признаться. Как говорится, секс — отрада души.
Наблюдать же за тем, как сексом занимаются профессионалы, приятно вдвойне.
— Мы создаем и продаем иллюзии, мистер. Или, если угодно, суррогат мечты, — добавил Жиль. — Пытаемся дать людям то, чего им не хватает в жизни.
— Ладно, я вас понял, — сказал Веб и подумал, что эти парни не зря увивались вокруг Гвен. Вполне возможно, они подумывали о том, чтобы предложить ей роль в своем следующем фильме.
— Мы можем что-нибудь для вас сделать? Надеемся, вы не станете предавать это дело огласке и мы сможем хоть как-то вас за это отблагодарить? — озабоченно спросил Харви.
— Чтобы между нами не было недопонимания, Харви, скажу сразу: мы обязательно проверим вас по нашим каналам. И ваших актеров тоже.
— Что ж, с вашей стороны это разумное и справедливое решение.
— И еще. Вы можете кое-что для меня сделать.
— Только скажите, что именно.
— Запретите полеты ваших самолетов и вертолетов над Ист-Уиндз. Это раздражает некоторых моих друзей.
Харви протянул ему руку.
— Даю вам слово, что полетов больше не будет.
Веб сделал вид, что не заметил протянутой ему руки, и посмотрел на девушек.
— Желаю вам, леди, всяческих успехов на ниве искусства. Отступление Веба с Романо из пакгауза сопровождалось взрывами хохота.
— Bay! — воскликнул Романо. — Я бы сказал, наша операция имела просто грандиозный успех.
— Заткнись, Полли.
Когда они шли к лесу, Вебу на глаза снова попался стоявший неподалеку от пакгауза трейлер для перевозки лошадей.
Рядом с ним переминался с ноги на ногу какой-то человек, похожий на фермера. Они подошли к нему, и Романо показал ему свой жетон.
— Послушайте, мне не нужны неприятности, — сказал мужчина, которому на вид было лет пятьдесят. — Хотя, конечно, я должен был об этом подумать, когда нанимался сюда на работу.
— Как я понимаю, вы один из тех, кто обеспечивает здесь прикрытие?
Мужчина тоскливо посмотрел в сторону пакгауза, или, как уже было известно Вебу, подпольной киностудии.
— Да уж, здесь есть что прикрывать. Если бы моя бедная жена была сейчас с нами и узнала, на кого я работаю, она бы с меня шкуру содрала. Но ведь жить как-то надо, а они платят вдвое больше обычной зарплаты сельскохозяйственного рабочего.
— Уже одно это должно было вас насторожить, — сказал Веб.
— Я-то, конечно, об этом думал, да проклятая жадность пересилила.
Веб посмотрел на трейлер. В нем находилась лошадь, чья голова высовывалась над бортом.
— Собираетесь куда-нибудь?
— Да, и путь предстоит неблизкий. Повезу эту лошадку на торги. Надо же делать вид, что мы здесь занимаемся разведением лошадей. Кстати, эта однолетка действительно очень хороша.
Веб подошел к трейлеру.
— Маленькая у вас какая-то лошадка — для однолетки-то.
Рабочий посмотрел на Веба так, как если бы тот сморозил какую-то глупость.
— То есть как это маленькая? У нее в холке полных пятнадцать ладоней. Для однолетки это в самый раз.
Веб заглянул в трейлер. Его крыша возвышалась над головой лошади на добрых восемнадцать дюймов. Посмотрев на работягу, он спросил:
— Это что — какой-нибудь специальный трейлер?
— Специальный? Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что он кажется более объемным, чем другие.
— Этого не может быть. Это стандартный семифутовый трейлер фирмы «Таунсмэнд».
— Значит, это стандартный «Таунсмэнд»? А эта однолетка имеет пятнадцать ладоней в холке? Вы в этом уверены?
— Как в том, что я стою сейчас перед вами.
Веб посветил фонариком внутрь трейлера.
— Если это стандартный трейлер, то почему у вас вдоль бортов нет ящиков с разными лошадиными припасами? — Веб с подозрением посмотрел на работника и еще раз осветил фонарем интерьер трейлера.
Работник повернул голову и вместе с Вебом оглядел освещенное место.
— Только дурак будет ставить ящики там, где находится лошадь. Ведь ясно же как божий день, что животное при перевозке может удариться о них и повредить себе ногу. А кому нужна лошадь с поврежденной ногой?
— Ящики можно обить войлоком или еще чем-нибудь мягким, — бросил Веб.
Мужчина указал на переднее отделение трейлера, заполненное всевозможными уздечками, седлами, попонами и тому подобными вещами.
— Да на фига оббивать войлоком какие-то ящики, когда в трейлере специально отведено место для всего этого барахла? — Работник посмотрел на Веба, как на слабоумного.