— Насколько я понимаю, вы довольно хорошо знали Артура Либермана, — сказал Соер.
— Мы вместе учились в Гарварде. Оба начали работать в одном банке. Я был шафером на его свадьбе, а он — на моей. Он был моим старым и дорогим другом.
Соер воспользовался подвернувшейся возможностью:
— Его брак закончился разводом, не так ли?
Тидман взглянул на агента.
— Так, — ответил он.
Соер заглянул в записную книжку.
— Это произошло как раз в тот момент, когда обсуждалась его кандидатура на пост главы Федерального резервного фонда?
Тидман кивнул.
— Неудачно выбранное время.
— Можно сказать и так.
Тидман налил стакан воды из графина, стоявшего на столике рядом с его стулом, и долго пил. Его тонкие губы пересохли и потрескались.
— Как я понимаю, развод принимал скверный оборот, но скоро все уладилось, и это никак не повлияло на его назначение. Кажется, Либерману повезло.
Глаза Тидмана сверкнули.
— И вы называете это везением?
— Я хотел лишь сказать, что он получил назначение. Полагаю, вы как личный друг Артура, возможно, знаете об этом больше, чем кто-либо другой, — Соер открыто посмотрел на Тидмана, ожидая ответа.
Тидман молчал некоторое время, затем сделал глубокий выдох, поставил стакан и откинулся на спинку стула. Он посмотрел Соеру прямо в глаза.
— Да, это правда, что он стал председателем. Но чтобы добиться этого «скверного» развода, Артуру пришлось отдать почти все, что он заработал за долгие годы.
— Однако пост председателя приносил хорошие деньги. Я узнал зарплату. Сто тридцать три тысячи шестьсот долларов в год. Он был богаче других.
Тидман рассмеялся.
— Возможно, это правда, но до того, как Артур стал работать в Федеральном резервном фонде, он зарабатывал сотни миллионов долларов. Следовательно, у него были огромные расходы и долги.
— Много долгов?
Тидман снова уставился в пол.
— Скажем, долг был больше, чем его зарплата, несмотря на то, что она кажется относительно высокой.
Соер поразмыслил над этой информацией и задал следующий вопрос:
— Что вы можете рассказать об Уолтере Бернсе?
Тидман быстро взглянул на Соера.
— Что вы хотите знать?
— Самые необходимые сведения, — безобидно ответил Соер.
Тидман рассеянно потер губу и покосился на записную книжку Соера. Соер поймал его взгляд и резко захлопнул ее.
— Я не буду записывать.
Тидман покорно смотрел на Соера.
— У меня нет сомнения, что Бернс станет преемником Артура в должности председателя. Это вполне подходящая замена. Он сторонник Артура. Как бы ни голосовал Артур, Уолтер голосовал так же.
— Это хорошо?
— Не всегда.
— Что вы хотите сказать?
Черты лица маленького человечка резко обозначились, его взгляд впился в лицо агента.
— Это означает, что неразумно плыть по течению, когда здравый ум повелевает действовать иначе.
Соер откинулся на спинку стула.
— Вы хотите сказать, что не всегда соглашались с мнением Либермана.
Тидман отвел глаза. Однако выражение его лица выдавало ход мыслей. Было ясно — он сильно сожалел о том, что согласился на эту встречу.
— Я хочу сказать, что члены Федерального резервного фонда сидят в своих креслах для того, чтобы действовать по велению собственного ума, а не слепо соглашаться с доводами, которые не имеют ничего общего с действительностью и могут привести к пагубным последствиям.
— Это довольно серьезное заявление.
— Мы же занимаемся серьезной работой.
Соер вспоминал свою беседу с Уолтером Бернсом.
— Бернс говорил, что Либерман слишком рано взял быка за рога, чтобы привлечь внимание рынка, встряхнуть его. Если я правильно понимаю, вы полагаете, что это была не такая уж хорошая идея.
— Точнее сказать, нелепая идея.
— Если так, почему большинство приняло ее? — скептически спросил Соер.
— Те, кто любит заниматься экономическими прогнозами, говорят: «Дайте экономисту нужный вам результат, и для его обоснования он найдет необходимые цифры». Весь этот город кишит любителями цифр, занимающимися одними и теми же данными и дающими им совершенно разное толкование, будь то дефицит федерального бюджета или превышение расходов на социальное обеспечение.
— Вы хотите сказать, что эти данные можно подтасовывать?
— Разумеется. Все зависит от того, кто платит по счетчику и чья политика поддерживается, — резко сказал Тидман. — Вы, несомненно, слышали о принципе, который гласит: каждое действие встречает равное и обратное противодействие? — Соер кивнул. — Я уверен, что в основе лежат скорее политические, нежели научные причины.
— Не сочтите за нескромность, но не могли ли они посчитать, что ваши воззрения ошибочны?
— Я не всеведущ, агент Соер. Однако я всесторонне занимаюсь финансовыми рынками вот уже сорок лет. Я встречал процветающие и хиреющие рынки. Сталкивался с крепкой экономикой и экономикой, балансирующей на грани краха. Видел, как председатели фонда принимали быстрые, эффективные шаги, когда сталкивались с кризисом, видел, как другие шли ко дну. А результат один — экономику ставят с ног на голову. Опрометчивое увеличение ставки фонда может лишить работы сотни тысяч людей и полностью уничтожить целые сектора экономики. Это огромная сила, с которой нельзя обращаться легкомысленно. Вольное обращение Артура со ставкой Федерального фонда ставило экономическое будущее каждого американца под угрозу. Я был прав.
— Я считал, что вы с Либерманом близки. Разве он не спрашивал у вас совета?
Тидман нервно теребил пуговицу пиджака.
— Раньше Артур спрашивал у меня совета. Часто. Последние три года он этого не делал.
— Это тот период, когда он свободно манипулировал ставками?
Тидман кивнул.
— В конце концов, я, как и остальные члены совета директоров, пришел к выводу, что Артур пытается встряхнуть вялый рынок. Но это не входит в задачи совета, это слишком опасно. Я пережил последние стадии великой депрессии. Не хочу пережить их еще раз.
— Пожалуй, мне и в голову не приходило, какую власть сосредоточивает совет в своих руках.
Тидман сурово посмотрел на него.
— Известно ли вам, что после решения поднять ставки мы можем точно сказать, сколько предприятий обанкротятся, сколько людей потеряют работу, сколько людей потеряют свои дома? У нас имеются все данные, аккуратно переплетенные, тщательно подсчитанные. Для нас это всего лишь цифры. Мы никогда серьезно не изучали, что стоит за этими цифрами. Если бы мы это сделали, не думаю, что у нас хватило бы сил оставаться на этой работе. Я уж точно не остался бы. Возможно, если бы мы начали исследовать статистику самоубийств, убийств и других преступлений, мы бы лучше осознали огромное влияние, какое оказываем на наших сограждан.