— Вроде бежевая.
— Хороший ответ. Нейтральный цвет подходит многим вещам. — Она умолкла, ей стало полегче. — Только у Эми не было шляпы.
Лукас рванулся со своего места. Опередив его на секунду, Сидней ударила его пистолетом по голове. Лукас рухнул на пол без сознания. Сидней наклонилась над распростертым телом.
— Ты настоящий дурак.
Сидней покинула комнату и крадучись пошла по коридору. Вдруг впереди послышались шаги. Она вернулась к ранее замеченной освещенной комнате. Выглянула из-за угла. Падавший изнутри свет позволил разглядеть время на часах. Она беззвучно прошептала слова молитвы и боком вошла в комнату, низко нагнувшись, так чтобы ее не было видно из-за приземистого дивана с резной деревянной спинкой. Осмотрелась и увидела множество застекленных створчатых дверей в стене, выходящей в сторону океана. Это была огромная комната, потолки которой поднимались в высоту, по крайней мере, на двадцать футов. С балконом и полками книг в красивых переплетах. Повсюду стояла удобная мебель.
Сидней отпрянула назад, когда через другой коридор в комнату вошла группа вооруженных мужчин в черном. Один из них что-то рявкнул в переносную рацию. Вслушавшись в его слова, она поняла, что им известно об ее присутствии. Ее найдут тут в считанные минуты. В ушах отдавалось биение пульса. Она пробралась к выходу, прячась за диваном. Оказавшись в коридоре, быстро пошла к комнате, в которой оставила Лукаса. Она хотела использовать его как прикрытие. Может быть, они убьют Лукаса, чтобы добраться до нее, но выбора не было.
Однако Лукаса в комнате не оказалось. Это было удивительно, ведь она ударила его пистолетом изо всех сил. По-видимому он не врал, когда рассказывал о КГБ. Она выбежала из комнаты и направилась к выходу. Лукас, скорее всего, поднимет тревогу. В ее распоряжении, похоже, были считанные секунды. Ей оставалось до двери всего несколько футов, когда она услышала:
— Мамочка? Мамочка?
Сидней обернулась. Плач Эми доносился из коридора.
— О Боже! — Сидней повернулась и понеслась туда.
— Эми! Эми!
Она распахнула двери в большую комнату, где только что побывала. Ее грудь вздымалась, глаза блуждали в поисках дочери.
Натан Гембл, улыбаясь, повернулся в ее сторону, позади него стоял Лукас. Он не улыбался. Одна сторона его лица заплыла. Сидней быстро разоружили. Люди Гембла держали ее за руки. Из сумочки изъяли дискету и передали Гемблу.
Гембл поднял хитрое записывающее устройство, из которого снова раздался голос: «Мамочка? Мамочка?»
— Обнаружив, что ваш муж следит за мной, — пояснил Гембл, — я распорядился внедрить в ваш дом жучки. Таким образом можно узнать много полезного.
— Ты сукин сын. — Сидней свирепо посмотрела на него. — Я знала, что все это грязная игра.
— Надо было следовать первому побуждению, Сидней. Я всегда так поступаю. — Гембл выключил запись, перешел к столу у стены. Сидней увидела, что на нем стоял портативный компьютер. Гембл взял дискету и вставил ее в дисковод. Затем он вытащил из кармана лист бумаги и посмотрел на него. — Ваш муж создал прекрасный пароль. Все в обратном порядке. Вы сообразительны, однако могу поспорить, вам не удалось его разгадать. Не так ли? — его лицо сморщилось в улыбке, когда он оторвал глаза от бумаги и взглянул на Сидней. — Я сразу понял, что Джейсон умный парень.
Одним пальцем Гембл постукивал по клавишам и наблюдал за экраном. Проделывая это, он раскурил сигару. Удовлетворенный содержанием дискеты, опустился на стул, сложил руки на груди и стряхнул пепел на пол.
Сидней не сводила с него глаз.
— Умственные способности передаются по наследству. Гембл, я все знаю.
— Думаю, вы ни черта не знаете, — спокойно ответил он.
— Как насчет тех миллиардов долларов, которые ты загреб, воспользовавшись изменениями в ставках Федерального резервного фонда? Тех самых миллиардов, на которые создал «Трайтон Глоубал»?
— Интересно. Как же я сделал это?
— Ты заранее получал всю информацию. Ты шантажировал Артура Либермана. Великий бизнесмен, который без жульничества не способен и цента заработать. — Последние слова она сказала громким голосом. В глазах Гембла появился мрачный блеск. — Когда Либерман пригрозил разоблачить тебя, с самолетом, на котором он летел, произошла катастрофа.
Гембл встал и, грозно подняв кулак, медленно двинулся к Сидней.
— Я сам заработал свои миллиарды. Затем завистливые конкуренты купили моих людей, чтобы незаметно пустить меня на дно. Я ничего не мог доказать, но они получили тепленькие места на той же улице, где я потерял все, что у меня было. Это, по-вашему, честная игра? — Он остановился и глубоко вздохнул. — Все же вы правы. Я кое-что узнал из секретной жизни Либермана. Заработал немного денег, чтобы уютно обустроить свою маленькую нору, и ждал удобного момента. Но это было не так легко. — Его губы искривились в злобной усмешке. — Я ждал, пока люди, надувшие меня, сделают инвестиции по процентным ставкам. Тогда я поступил совсем наоборот и подсказал Либерману, насколько надо изменить эти ставки. Когда дым рассеялся, я оказался наверху, а тем ребятам и стакан воды был уже не по карману. Чистая работа, и, главное, приятно на душе.
Вспоминая свой триумф, он просветлел лицом.
— Тем, кто обманывает меня, я плачу той же монетой. Только мой удар гораздо чувствительнее. Как, например, произошло с Либерманом. Как добрый человек, я заплатил этому сукину сыну более сотни миллионов долларов за его операции с процентными ставками. И чем он меня отблагодарил? Он попытался сбросить меня в пропасть. Разве моя вина в том, что он болел раком? Ему показалось, что надуть меня, легенду Интеллектуальной лиги, ничего не стоит. Думал, я не знаю, что он умирает. Когда я вступаю в дело с кем-нибудь, то узнаю о нем все. Все! — Лицо Гембла на какое-то мгновение даже покраснело, затем он хитро ухмыльнулся. — Сожалею лишь о том, что не видел его лица во время падения самолета.
— Не знала, Гембл, что тебе по нраву геноцид. На борту самолета находились мужчины, женщины, дети.
Гембл вдруг заволновался и нервно затянулся.
— Вы думаете, я хотел убрать Либермана именно таким образом? Мой бизнес — зарабатывать деньги, а не убивать людей. Если бы у меня был другой способ, я бы воспользовался им. Передо мной встали две проблемы: Либерман и ваш муж. Оба знали правду, поэтому от них надо было избавиться. Самолет стал связующим звеном: подвернулась возможность убрать Либермана и взвалить вину за это на вашего мужа. Если можно было бы купить все места на этот рейс, за исключением места Либермана, я бы это сделал, — Он умолк и не сводил с нее глаз. — Может быть, вам станет легче, если сообщу, что мой благотворительный фонд уже пожертвовал десять миллионов долларов семьям погибших.
— Великолепно, думаешь, можно откупиться от своей грязной работы деньгами. Думаешь, деньги покроют все?