Глеб сначала опешил, но потом разозлился окончательно и прошипел:
– Будет издеваться! Немедленно веди сюда Марго! Можешь сказать, что я ее простил.
– Ты? Простил ее? За какие грехи?
– Она ушла из дома! Бросила меня!
– После того как ты завел любовницу!
Глеб вскочил и забегал по комнате.
– А, вот, значит, как она живописала всем ситуацию! Бедная, несчастная дама, муж которой изменяет ей направо и налево!
– Разве не так, – бросилась я в атаку, – или ты не крутил шашни с молоденькой профурсеткой?
Вяземский остановился, словно налетел на преграду, помолчал пару секунд, а потом ринулся в бой:
– Да! Да! Да! Я изменил этой старой корове, которая по три дня ходит в одних трусах. Бог мой, Дарья, ты что, не видишь, в кого она превратилась? Центнер сала, на голове стог сена. Никуда, кроме работы, глаз не кажет, ничем не интересуется. Ты бы видела ее белье. Меня воротит от жутких атласных лифчиков! Где только берет такие! А ее платье! Это вообще караул. Да она смотрит сериал «Скорая помощь»!
– А что в нем плохого? Сама иногда гляжу, мне нравится Джордж Клуни.
– Это сериал для убогих, лишенных головного мозга!
– Ладно, – кивнула я, – согласна с тобой целиком и полностью! Марго отвратительная, не следящая за собой толстуха!
– Глупая и истеричная.
– Пусть так!
– Абсолютно не умеет поддержать разговор, мне стыдно с ней на люди показаться!
– Будем считать и это справедливым!
– Да ее в театр не затянешь! Довольствуется чтением журнала «Лиза»!
– Хорошо, я поняла твою позицию, но ответь мне на один маленький вопросик, только честно, идет?
– Чего еще?
– Твоя любовница тоже такая?
Глеб засмеялся:
– Нет, конечно! Изумительная фигура, макияж, маникюр, прическа, стильная одежда. Она в курсе всех новинок, обожает Мураками, слушает музыку…
– Сплошное совершенство!
– Если угодно, да!
– Ну и последний вопрос. Скажи, дружочек, зачем тебе дома толстая, глупая, неаккуратная Марго? Разведись с ней и веди в загс молодое совершенство. Что-то я никак в толк не возьму, за каким чертом ты явился?
Глеб осекся, секунду моргал глазами, потом пробормотал:
– Ну, рубашки не стираны, обеда нет, квартира не убрана, и еще у меня кончились деньги.
– Так в чем проблема? Пусть мадемуазель совершенство встанет к корыту и плите!
– Не пори чушь! – взвизгнул Глеб. – Она работает!
– А Марго, по-твоему, денежки с дерева срывает? Твоя жена, между прочим, носится колбасой, чтобы ты имел возможность покупать трусы по сто баксов, на себя у нее ни денег, ни времени не остается!
– Немедленно веди сюда Марго, – процедил Глеб, – иначе, иначе…
– Что? – ухмыльнулась я, – начнешь драться? Имей в виду, дом подключен на пульт охраны, живо секьюрити прибегут.
Вяземский плюхнулся на диван и сказал другим, вполне мирным тоном:
– Сделай одолжение, скажи Марго, что я приехал.
– Разговор в таком тоне нравится мне намного больше, – кивнула я, – сейчас, подожди пару минут.
Оставив Глеба в гостиной, я добежала до комнаты, где поселилась подруга, и распахнула без стука дверь. Перед глазами предстала чудная картина: Марго сидит на диване, на коленях у нее лежит коробочка кофейного зефира в шоколаде. Рядом устроился Федор, о чем-то оживленно говорящий. Но самое интересное не это. На Маргоше красовалось незнакомое мне, кислотно-зеленое платье, самым невыгодным образом облегавшее ее мощную фигуру. Честно говоря, она в этом наряде смотрелась гаже некуда.
– Ой! – воскликнула подруга и отпрянула от Федора.
Зефирины попадали на ковер. Рароэнтолог принялся собирать сладости.
– Иди сюда, – поманила я пальцем Марго.
– Что случилось? – спросила подруга, поднимаясь.
Я вытолкала ее в коридор и сообщила:
– В гостиной сидит Глеб.
– Какой? – вытаращилась она.
– Вяземский, твой муж! Вспомнила такого?
– Ай! – побледнела Марго. – Чего ему надо?
– Тебя явился звать домой. Если сейчас проявишь твердость, спасешь свой брак. Не вздумай кидаться ему на шею, поняла?
Марго молча пошла по коридору, я поплыла в кильватере, и в гостиную мы вплыли, словно корабли на военных учениях: впереди огромный адмиральский крейсер, за ним крохотный катерок.
Глеб окинул взглядом Марго и скривился:
– Господи, ты еще толще стала, собирайся, поехали.
Та тяжело вздохнула и шагнула вперед, я попыталась ущипнуть ее за бок. Куда там! Марго покрывал такой плотный слой жира, что мои пальцы не сумели ухватить складку. Подругу, как резиновый мяч, нельзя было ущипнуть.
– Давай, – повторил Глеб, – ночь на дворе, еще добраться надо. Чего уставилась? Я тебя простил. Надеюсь, оценишь по достоинству мое благородство. Ну? Долго ждать?
Маргоша сделала еще один шаг вперед, на лице ее появилось выражение крайнего отчаяния, она вздохнула, слегка покраснела, напряглась, выкинула руку вперед и с мольбой в голосе воскликнула:
– Глебушка, милый!
Я ощутила такую злобу, какую не испытывала никогда до этого. Господи, Марго полная дура! Сказала же ей: не бросайся мужу на шею! Сейчас начнет рыдать, лить сопли на ковер, признаваться ему в любви. Ох, не зря говорят, что каждый народ достоин своего вождя, а жена – своего мужа!
– Глебушка, – продолжила Марго.
Я развернулась и рванула к двери: не хочу быть свидетелем сцены, которая сейчас разыграется у нас в гостиной. Но следующие слова Маргоши заставили меня сначала остановиться, потом оглянуться, а затем остолбенеть.
– Я никуда с тобой не поеду, Глебушка, – выдавила из себя Марго.
– Ты что имеешь в виду? – опешил муж.
– Остаюсь здесь.
– С ума сошла?
– Вовсе нет.
– А ну живо собирайся, хватит дурака валять! – обозлился Глеб. – Наслушался уже глупостей.
– Я… никуда… не… поеду.
– Ты офигела?