– Вы не бойтесь, я не вас тут дожидаюсь, – стал оправдываться Ворон. – Я честно хотел уехать, но ни одного автобуса не было.
– Ладно, придется ловить такси, – вздохнула актриса. – Не в первый раз…
– Простите за любопытство, но что это за тип, который к вам приставал? – поинтересовался Ворон. – С чего в его голову вообще пришла такая блажь?
– С водки, с чего же еще, – ответила женщина. – Он монтировщик декораций, а эта братия по традиции пьет с утра до ночи, вот крыша и едет иногда. Так-то он парень неплохой.
Ворон скептически хмыкнул и неожиданно предложил:
– Слушайте, вам надо бы снять стресс – это невооруженным глазом видно. Давайте зайдем на часок в одно местечко тут неподалеку, а потом я провожу вас домой. Сразу говорю – это не квартира и не кабак.
– Ну и не подпольный бордель, надеюсь? – усмехнулась актриса. – Ладно, пошли. Кстати, кто вы такой? Страшновато общаться с человеком, который чуть ли не за секунду может «вырубить» любого.
Ворон придумал ответ заранее.
– Я частный детектив, – объяснил он. – Выслеживаю неверных мужей, неисправных должников и тому подобное. Романтики никакой, зато смешного много.
Уверенным жестом он остановил проезжавший мимо шикарный автомобиль «Вольво», что-то коротко бросил водителю и открыл дверцу. Через десять минут машина свернула из очередного переулка в темный дворик и затормозила у похожего на сарай строения, окна которого были забраны ставнями, но в щели ставен и из-под двери пробивался свет. Ворон помог актрисе выйти из машины, вновь что-то командным тоном сказал водителю, уверенно поднялся по ступенькам крыльца и распахнул дверь. Когда он появился на пороге, раздались гортанные приветственные возгласы.
Актриса увидела странное полутемное помещение с круглой азиатской печью, от которой тянуло жаром. Сидевшие за столиками мужчины южного происхождения бросились с приветственными криками к спутнику актрисы. Когда кончились объятия и похлопывания по спине, хозяева наконец заметили актрису, присмотрелись к ней и снова разразились восторженными воплями.
– Они вас явно узнали. Видели по телевизору… И, думаю, вы им симпатичны… – сказал на ухо актрисе ее таинственный спутник. Гостей усадили за столик, и вскоре перед ними очутились глиняные плошки с благоухающей пряностями бараниной, горячие восточные хлебцы, овечий сыр, сушеные фрукты. В центр столика хозяева водрузили оплетенную соломой бутыль и при ней две рюмки.
Ворон что-то произнес на непонятном языке, один из мужчин что-то ответил ему, наспех прожевав мясо. В помещении грянул взрыв смеха. Смеялись даже возившиеся у печи люди за низкой перегородкой.
– Что вы ему сказали? Что это за люди? Что это за место? На каком языке они говорят? Откуда вы этот язык знаете? – оживившись от невероятно вкусной пищи, женщина принялась засыпать вопросами своего нового знакомого.
– Это афганцы, которые когда-то воевали на нашей стороне, – стал объяснять Ворон. – Дома им жить нельзя, их там убьют. А наши сволочи не дают им никаких документов, работать без документов не берут, милиция гоняет из-за отсутствия вида на жительство… Этим ребятам еще крупно повезло, им удалось пекарню открыть. Некоторых из них я знал еще в Афганистане. Отличные парни, не подведут никогда. И с ними удобно – они все прилично говорят по-русски, но если видят плохого человека, то сразу прикидываются, будто русского не понимают. А язык у них очень красивый и очень древний – называется фарси или дари. Омара Хайяма читали?
– Не только, – с набитым ртом весело кивнула актриса. – Руми, Хафиз, Фирдоуси, Саади…
– Выпьем за умных женщин, – провозгласил тост Ворон и наполнил из бутыли рюмки какой-то мутно-коричневой жидкостью. По комнате разлилось благоухание цветущего горного луга.
– Боже! – потрясенно воскликнула актриса. – Что это за благодать?
– Напиток грешников, – усмехнулся Ворон. – В нем спирт, а это против Корана. В нем вообще много чего есть – сок цветов, цветочный мед, гашиш…
– Даже гашиш?! – восхитилась актриса. – Тогда налейте еще! Никогда не пробовала ничего подобного!
– За вас, – поднял рюмку Ворон.
– Нет, сначала за знакомство. Как меня зовут, каждая собака знает благодаря телеящику, но я все-таки представлюсь: Вера.
– Сергей, – назвался Ворон своим настоящим именем и, оправдываясь перед самим собой, подумал: «Сергеев миллионы. Ничего страшного». Они выпили, смакуя, обжигающий душистый напиток, и актриса почувствовала, как на нее нисходит желанное успокоение, все проблемы отходят на задний план и хочется только говорить и говорить с человеком, сидящим напротив нее.
Потом они пили терпкий зеленый чай из маленьких чашечек, а когда, провожаемые возгласами на русском и дари, вышли во двор, там уже стояла давешняя «Вольво».
– Ого! – изумилась Вера. – Она что, так здесь и стояла? Почему?
– Да нет, поездила по городу и вернулась, – ответил Ворон. – Я его попросил… – И, устраняя возникшую недоговоренность, он добавил: – Водителю заплачено, он отвезет вас домой. Мне в другую сторону.
– Очень по-джентльменски, – с одобрительной усмешкой кивнула Вера. – Особенно, если учесть, что вы не знаете, в какую мне сторону. Ладно, долг платежом красен.
Она достала из сумочки записную книжку, крупно написала на листке свой телефон и протянула листок Ворону.
– Не волнуйтесь, мужик не подойдет, – с усмешкой добавила молодая женщина, садясь в машину.
– До свидания! – хором вскричали сгрудившиеся в дверях улыбающиеся афганцы.
Лицо Бориса было разбито в кровь, руки и ноги, стянутые крепким капроновым шнуром, прочно привязаны к тяжелому дубовому стулу, неизвестно каким образом оказавшемуся в продуваемом со всех сторон холодным балтийским ветром старом сарае. Все тело представляло собой сплошную кровоточащую рану. Лишь глаза, блуждавшие по сторонам, говорили о том, что Борис еще жив. Было странно, что после суток непрерывных истязаний человеческая душа еще как-то держится в этом истерзанном донельзя куске мяса. Впрочем, еще вчера утром вряд ли кто-нибудь мог предположить, что этот щуплый, даже с большой натяжкой не походивший на железного человека, мужчина, вопреки всем расчетам, вынесет адские муки и будет хранить молчание. Хотя, если разобраться, этого следовало ожидать. Ворон вряд ли стал бы работать с таким посредником, на которого он не мог бы положиться как на самого себя. Ведь именно посредники, связующие воедино заказчика и исполнителя, как правило, и являются самым слабым звеном в цепи. Непрочность этого звена нередко ведет к гибели киллера, а порой, хотя и неизмеримо реже, – заказчика.
Именно так рассуждал рэкетирский «папа» Бизон, когда отдавал приказ своим «пехотинцам» и «спецам» во что бы то ни стало разыскать посредника и любыми способами выбить из него координаты Ворона.
Два месяца напряженных поисков, в которых была задействована целая бригада стукачей, не прошли даром, и чуть больше суток назад Борис был схвачен. Трое здоровенных ублюдков с бритыми затылками затолкали его в грузовой микроавтобус «Фольксваген» и отвезли за город, на заброшенный хутор недалеко от Ораниенбаума. Потом начались истязания. Однако Борис, выплевывая выбитые зубы, только с вызовом усмехался, глядя в тупые морды своих палачей. А те ревели от переполнявшей их бессильной злобы и с удвоенным рвением вновь приступали к вышибанию заветной информации – как найти киллера по кличке Ворон?