– Как-то гладко у тебя все получается, Виктор! – перебил, повысив голос, Вяземцев. – Думаешь, парни из СОБРа до конца дней будут хранить молчание?! Ни другу за кружкой пива, ни жене в постели – никому ничего не расскажут про то, как ты заграбастал миллион долларов и приказал считать сном три трупа?!
– Не кипятись, Петрович, – сухо пресек Кирилленко словоизлияния Вяземцева. – Они – профессионалы и умеют держать язык за зубами. Даже, как ты говоришь, при женах и других ментах. Хотя правильней было бы сказать – при женах и при других ментах особенно! Они очень хорошо усвоили одну простую и важную вещь – не доверять никому, порой даже самому себе! И лишь приказы своего командира эти головорезы в масках никогда и ни при каком раскладе не обсуждают. А я, как тебе известно, командир их командира! Ну что, есть еще вопросы?! – полковник перегнулся через подлокотник, бросил на Петровича осуждающий взгляд, взял со столика сигарету и, закурив, снова откинулся на спинку кресла-качалки и перевел взгляд на полыхавшие в камине поленья. От камина тянуло теплом и ароматным древесным дымком. «Интересно, – неожиданно подумал Кирилленко, наблюдая за танцем оранжевого пламени, – почему большинству людей так нравится наблюдать за огнем? Возможно, потому, что есть в этом что-то дикое, языческое, уходящее своими корнями в глубочайшую древность, когда наши предки жарили на горячих углях освежеванную тушу забитого на охоте мамонта… Огонь означал для них жизнь!»
– Ладно, не буду с тобой спорить. – Вяземцев лениво махнул рукой, словно отгонял назойливую муху. – В конце концов, ты, а не я профессиональный мент, и тебе виднее, как проворачивать подобные дела и прятать концы в воду. – Анатолий Петрович на секунду замолчал, потом на его круглом, сытом и раскрасневшемся от тепла лице вновь появилось озабоченное выражение. – Меня беспокоит другое…
– Что именно? – без особого интереса спросил Кирилленко, выпустив в сторону камина струю сигаретного дыма и допив остатки коньяка.
– Сначала ты мне сказал, что этот Денисов нанял какого-то высокооплачиваемого киллера, Ворона, кажется, чтобы замочить Пегаса, якобы виновного в смерти его близких. Потом, практически одновременно с гибелью Денисова, во время празднования дня рождения Пегаса, роскошная яхта, на которой все происходило, вместе с самим хозяином и несколькими известными «быками» взлетает на воздух. И сразу же вслед за этим среди питерских бандитов начинается настоящая война за освободившийся трон! Случайность?! Ну нет… Сколько уже «бычьих» трупов за последние три дня?
– Около двадцати, – Кирилленко глубоко вздохнул, его лоб прорезали глубокие морщины. – Ты прав. Идет передел власти в городе. Но ты забыл одну прописную ментовскую истину – когда собаки дерутся между собой, к ним легче подойти незамеченным. Последние сорок восемь часов ОМОН работает не покладая рук. Я как-никак все-таки начальник управления по борьбе с оргпреступностью, и мне нужны показатели раскрываемости, нужны бандитские души! Сейчас самый благоприятный период… Хотя, когда он закончится, мне скорее всего придется все же уйти на покой… Мы с Пегасом, что ни говори, – усмехнулся Кирилленко, – были хорошими партнерами. Он время от времени скармливал мне всякую мелочь для отчетности, а я не особо вмешивался в те его дела, которые обходились без «мокрухи». С чего и имел. Теперь все будет иначе.
– Испугался? – усмехнулся, повернувшись к полковнику, Вяземцев. – Или что?
– Или, – спокойно ответил Кирилленко. – У меня уже достаточно сбережений, чтобы спокойно встретить старость в каком-нибудь двухэтажном домике на берегу живописного водоема. Я уже присмотрел участок для строительства недалеко от Усть-Луги. Знаешь Бабинское озеро?
– Стало быть, решил выйти из игры? – нахмурился чиновник, и губы его дрогнули в усмешке. – Ну, что ж, возможно, ты и прав. Скоро очередные выборы, и мне, судя по ситуации и опросам, придется серьезно побороться с Собачниковым за пост мэра. И, хотя свободных денег у меня не столь много, я все-таки попробую рискнуть и вложить их в бизнес. Уж очень хорошие доходы приносит торговля нефтепродуктами, нельзя игнорировать такой шанс! – Анатолий Петрович затушил сигарету в хрустальной пепельнице. – Хорошо, поступай, как знаешь. Кстати, ты так и не рассказал мне, что за подарок преподнесли вам полицейские Стокгольма. Рации какие-то хитрые, что ли… Я ведь в Москве был, когда шведы в город приезжали, так что встретиться с ними не смог. – Вяземцев плеснул себе еще коньяка и с интересом посмотрел на Кирилленко. – Доволен подарком?
– На халяву и уксус сладкий, – засмеялся полковник. – Да, в общем-то, не так уж много они нам подарили. Зато потом раструбят на весь мир, в какой заднице сидят органы правопорядка второй российской столицы и какой широкий жест сделала в связи с этим доблестная полиция Швеции! А там были-то всего-навсего две коробки с аппаратурой связи и один комплект для скрытого видеонаблюдения…
Кирилленко поднял почти уже опустевшую бутылку коньяка и уже наклонил ее, чтобы подлить в бокал благородного напитка, как вдруг лицо его окаменело, глаза округлились, а нижняя челюсть безвольно отвисла, обнажив стройный ряд фарфоровых зубов.
– Господи!.. – прохрипел он, ставя бутылку обратно на столик и переводя безумный взгляд на Вяземцева. – Как же я раньше-то не подумал?! Где телефон?! Быстрее!!!
– Ты что, Витя, с ума спрыгнул? – поинтересовался чиновник, доставая из кармана маленькую трубку сотового телефона. – Или забыл дома утюг выключить?
– Считай, что два утюга, – зло бросил полковник, выхватывая из рук Анатолия Петровича телефон и быстро нажимая на кнопки. Затем повернулся вместе с креслом к двери, едва не опрокинув столик, и крикнул: – Эй, вы там!..
Из-за плотно прикрытой двери в гостиную донесся топот ног, и десять секунд спустя в комнату ввалились два коротко стриженных бугая, до этого игравших в нарды этажом ниже. Один из них был телохранителем Анатолия Петровича, второй – личным шофером Кирилленко, водителем стоявшей внизу служебной «Волги». Оба уставились на сидевших возле камина мужчин в ожидании распоряжений. Вяземцев выглядел несколько озабоченным, а лицо полковника, прижимавшего к уху трубку сотового телефона, было белее мела.
– В чем дело, шеф? – рявкнул телохранитель Петровича, переглянувшись с «коллегой». Его огромная ручища с толстыми пальцами почти машинально скользнула за борт зеленого пиджака.
– Заводи машину, уезжаем! – приказал водителю Кирилленко и, недовольно нахмурив брови, посмотрел на Вяземцева: – Я совсем забыл, что Безукладников перед началом той самой операции выдал своим бойцам эти гребаные шведские рации. Готов спорить, что и видеозапись всего того, что случилось в универмаге, он тоже не забыл сделать!.. То-то я смотрю, он почти ни о чем не спросил, когда я приказал всем забыть о той операции!..
– Если дело обстоит так, как ты говоришь, то тебе нужно торопиться, – Вяземцев отставил бокал в сторону и озадаченно покусал губы. – Хотя ты можешь и ошибаться. Приказа делать запись не поступало, ведь так?
– Так же, как и приказа выдать собровцам новые рации, – отрезал полковник. – Не хватало еще мне думать о таких вещах! Техническая сторона целиком на майоре… Алло! Дежурный? Кирилленко говорит! Безукладникова мне, срочно! Если он дома, то переадресуйте звонок! Что?! Куда выехал?! Всей группой?! Понял… Свяжитесь с ним по рации и передайте, чтобы срочно позвонил мне. Я буду в своей машине!