В окружной гостинице, где я остановился, суетились командированные с войны старшие офицеры и отпускники из той неизвестной жизни — «заграничной». Для оформления загранпаспорта паспорта потребовалось несколько дней, эти дни потихоньку прожигались мною, но уже без вреда для печени и желудка. Кино, прогулки, продолжительный сон на мягкой кровати. В конце концов, для получения документов мы с Миколой были вызваны в Управление кадров.
В небольшом конференц-зале набились человек пятьдесят офицеров в званиях повыше наших. Мужики радостно обсуждали свои радужные перспективы: в Венгрии, ГДР, Польше, Чехословакии. Я и мой попутчик Николай, были чужие на этом празднике жизни и карьеры, поэтому дремали на последнем ряду и изредка отбивались от попыток «припахать» нас по какой-нибудь мелочи.
Перед обедом зашел в зал деловитый полковник и объявил, что одному из руководителей Управления присвоили генерал-майора! Поэтому, необходимо помочь в рамках разумного и организовать подарок. Тут же проявился инициативный и бодрый, очень радостный подполковник из числа «заграничников», он пустил фуражку по широкому кругу. Начал почему-то с нас.
— Лейтенанты, давайте гоните по «четвертаку». Сбросимся! Активней! — тоном, не терпящим возражений, произнес он.
— Вот дела! — заржал Никола. — Ни копейки не дам. У вас своя свадьба у нас своя! В жопу!
Ехидно улыбаясь, Мелещенко развалился в кресле и закрыл глаза.
— Ну, наглец! А вы, товарищ лейтенант, тоже отказываетесь? Вы что хотите вылететь из списков за границу? Я это быстро вам обоим организую! — забрызгал слюной этот холеный секретарь парткома полка.
— Ага, тоже ни хрена не дам! — подтвердил я.
Николай сладко потянулся и громко на весь зал произнес:
— Все время, дурак, думал, как от Афгана сачкануть! Оказывается, нужно не взятку дать, а с подарком начальника кинуть!
Мы дружно засмеялись. Это окончательно взбесило инициативного подполковника. Отходя от нашего ряда, он громко произнес:
— Придурки! Идиоты!
На это Николай ответил вполне внятно и обещающе:
— А за придурков, выйдя на свежий воздух, можно и по морде схлопотать! Вполне легко. И твоя фотография в загранпаспорте будет не соответствовать лицу владельца.
Окружающие на нас злобно посмотрели, но связываться не стали. Однако посланный подальше подполковник не удержался и доложил про двух нахалов, пришедшему за «бакшишем» (подарком) кадровику. Тот скривился, махнул равнодушно рукой, но паспорта, мстительно, нам выдал лишь в конце дня. Получая последние наставления, я с удивлением узнал о необходимости сделать медицинские профилактические прививки.
Прививки делали на пересыльном пункте. Оттуда же рано утром и отъезд. Черт! Не люблю я эти уколы…
Пересыльный пункт в городских закоулках Ташкента мы отыскали с большим трудом. Вначале зарегистрировались на рейс в Кабул, затем разыскали медпункт. В медпункте, кроме санинструктора сержанта, никого не было. На вопрос о прививках он ответил, что надо шприцы прокипятить, а у него ужин, поэтому прийти нужно через полтора часа. Я раздраженно хлопнул дверью. Решили отложить эту болезненную процедуру, с укалыванием: задницы, плеча и лопатки, до завтра, до утра.
По пересылке бродили или трезвеющие, или пьянеющие командированные и такие как мы новички. У народа выяснили, что можно везти с собой две бутылки водки. Мне уже этого добра не хотелось, но ведь там же коллектив ждет. Коллектив, в который предстоит влиться.
На последние деньги я в магазине приобрел водку, закуску и отправился спать в гостиницу. Практически не заснув ни разу, в три часа ночи я встал и пешком пошел к общаге, где договорился встретиться с Николаем. Тот выполз из дверей в веселой компании трех не трезвых девах. Сволочь! Молчал и не приглашал три дня в гости. Вот, жадина!
Наши чемоданы с трудом поместились в такси: один запихнули в багажник, другой — в салон. Водитель зарядил сумму по максимуму, но с Коляна, как оказалось, лишнего не возьмешь. Хотя если бы у меня деньги были, я б их ему отдал, вдруг никогда не пригодятся, а если и пригодятся, то когда? Девчонки дружно визжали, и махали вслед нашей машине, не поймешь чем. Лифчиками? Трусиками?
На пересылке мы с трудом достучались до медика. Вышел все тот же сержант, пообещал сделать прививки через час. Но нам ехать на аэродром надо было, минут через двадцать. На эти доводы, сержант резонно, предложил решить вопрос за «червонец» с каждого.
Микола развернулся и послал подальше его и прививки, на что санинструктор сказал, что без штампа об их наличии нас на самолет не пустят.
Вот черт! Замкнутый круг. А денег только три рубля. Не улететь: следующий борт только завтра. Но как жить сутки без денег?
— Сержант, у нас «трояк» на двоих остался, бери и ставь отметку, а прививка нам не нужна! Договорились? — начал уламывать его я.
Медик в ответ принялся канючить про тяжелую службу, нехватку витаминов, ранение в Афганистане, при этом демонстрируя отсутствие одного пальца на руке.
В конце концов, видя мои пустые вывернутые брючные карманы, он смирился с «трояком».
Весело загрузившись в автобус, мы услышали от водителя, что проезд к самолету платный — рубль с носа.
Ну и жулье! Мародеры, можно сказать.
У кого были деньги, весело ругаясь, кидали их в лежащую на моторе «ПАЗика» кепку. А у кого, как у меня, не было — матерились и отказывались платить. Водитель предложил в свою замусоленную, лежащую на моторе кепку, бросать хотя бы мелочь: все равно она нам не нужна. Кое-какая мелочь имелась, и кепка ею в основном быстро наполнилась.
Радостный водитель собрал монеты разного достоинства в карман и быстро помчал по ночному Ташкенту на военный аэродром. Пройдя унизительный таможенный досмотр — нам вывернули даже карманы — выбрались из зала на бетонку.
Нас поджидал старенький, обшарпанный, с закопченными двигателями грузовой самолет АН-12. Бывалые ребята начали ругаться. Нам не повезло! Намучаемся. Вот если бы ИЛ-76, вот была бы красота, а не полет. А в этом только кабина герметичная, а борт продувался всеми ветрами! Значит, в полете уши будет давить и кислорода не хватать.
После еще одного тщательного досмотра вещей, проверки документов, всех нас офицеров и прапорщиков, числом человек восемьдесят загрузили во чрево самолета. Какой-то генерал и пара полковников прошли в гермокабину, туда же сели несколько сильно накрашенных женщин.
Хмельные прапорщики заржали:
— Новенькие, необъезженные! Пополнение! Обновление малинника!
Бортмеханик задраил люк, приказал не курить и не бродить по самолету, если не хватит на всех воздуха — дышать через свисающие сверху кислородные маски. Но этих масок свисало мало, гораздо меньше, чем было сидящих на лавках и сиденьях людей.
Прапорщик-бортмеханик сел на свое откидное сиденье и, демонстративно пристегнул парашют. Что-то сказал по связи, а потом уставился в верх и о чем-то задумался.