А вот это уже серьезно… И пока бородатые толстобрюхие попы еще не бормочут над его загримированным бренным телом, возлежащим в модном лакированном гробу с медными ручками, отходную молитву, нужно немедленно предпринимать ответные шаги! Необходимо уже завтра-послезавтра активными контрмерами сломать набирающий силу кровавый кураж Алтайца и тем самым выиграть время для взвешенных, продуманных действий по всему фронту…
Вот только как это сделать?! Чтобы до него, козла вонючего, сразу дошло — на крутых пацанах папы Кая крест ставить еще рановато, а вот опасаться каждую секунду выстрела в лобешник — как раз пора!
По мнению Васьки, кто-то из угодивших в западню боевиков, нагадив в штаны от страха, сообщил о местонахождении кейса с добычей. Но Алтайцу кроме дорогих побрякушек нужен он, Кай. Значит, этот гад спросил и о месте передачи золота, а ему, разумеется, ответили… Попробуй тут не расколись, когда прямо перед рожей стоит ухмыляющийся громила с автоматом!
Сейчас Алтаец уверен, что свидетелей расстрела не осталось, а значит, курьер, как и планировалось ранее, будет ждать завтра в половине первого в кафе «Пилигрим» на Садовой, чтобы забрать добычу из ювелирного. Благодаря же шустрому Васе, сумевшему избежать расправы и поведать о бойне в Новосельцеве, Кай теперь знает — к назначенному часу в пропахшем марихуаной наркоманском гадюшнике на Садовой будет засада.
Курьера, пришедшего за золотом, повяжут братки Алтайца и поволокут на расколку. А когда бедолага расскажет все, что ему известно о местонахождении босса, образуется еще один жмурик.
При любом раскладе участь курьера предрешена. И этим надо воспользоваться!
За кейсом должен был идти Лом, но подставлять ценного, преданного бойца под верную смерть — тухлое дело, недостойное авторитета. К тому же у Лома такой характер, что легче заставить мумию Тутанхамона написать мемуары о Древнем Египте, чем выбить из этого бывшего боксера с пудовыми кулаками и гладким мозгом нечто действительно ценное.
Значит, на роль смертника-стукача нужен кто-то другой. Тот, кто четко выполнит свою «работу» и кем совершенно не жаль пожертвовать ради сокрушения Алтайца…
Внезапно прокуренную тишину автомобильного салона «субару» нарушила мелодичная трель сотового телефона, закрепленного возле светящегося матовым зеленым светом щитка приборов. Кай машинально напрягся. Кто бы это мог быть? Из убитых на даче боевиков новый номер «трубы», который, по обыкновению, регулярно обновлялся раз в месяц, не знал никто. Только пейджер, а по нему клиента не «пробьешь». Тех же пацанов и лялек, кто знает номер мобильника, можно сосчитать по пальцам одной руки…
Вынув маленькую, мигающую кнопками трубочку из держателя, Кай включил связь и молча ждал, пока звонящий назовет себя первым.
Это была еще одна, заведенная со дня организации группировки, мера предосторожности. О ней были извещены только свои, так что чужие звонки вычислялись мгновенно…
Миновав арку, они перейти на противоположную сторону дороги, к чугунному парапету медленно текущего внизу старого канала.
— В общем так, Диана, — как можно доходчивей и непреклонней сказал Ворон.
— Как ты понимаешь, если я здесь и разговариваю с тобой, значит, у меня есть свой резон не давать делу Германа официального хода…
Говоря это, он не лгал — дарить результаты своих поисков погрязшей в коррупции и отмазках милиции смысла никакого не было.
— Это также означает и другое — я полностью в курсе ваших планов относительно скорого отбытия в Европу. Могу даже, если хочешь, назвать город, а значит, сие мероприятие уже заранее обречено на провал. Стоит мне только приказать — и ни один таможенник, ни один пограничник на всей протяженности российской границы не пропустит вас дальше чем комната предварительного задержания аэропорта, вокзала или автомобильного пропускного пункта… А потом прибудет группа плечистых ребят с автоматами, наденет на вас браслетики, пинками и подзатыльниками погрузит в «козла», и начнется самая что ни на есть веселая жизнь…
— Короче! — Танцовщица изобразила подобие вымученного стона. — Не надо мне промывать мозги, майор, я не дура какая-нибудь. Все уже давно поняла!
— Вряд ли, — категорически не согласился Ворон. — Во всяком случае, не до конца. У меня есть запись твоего телефонного разговора с любовничком, из которого следует, что ты, солнце ясное, находилась в курсе мошеннических намерений фонда «Наследие» и, зная о том, не сообщила о готовящемся преступлении в компетентные органы. А это уже соучастие чистой воды. Причем доказанное неопровержимой уликой и свидетельскими показаниями. Хочешь узнать, какой срок обламывается по статье за соучастие в мошенничестве?
— Ну что за дешевые прихваты! — скривила губки Диана. — Говори прямо, что хочешь за услугу?! Денег? Сколько?!
— Плюс дача взятки должностному лицу при выполнении им своих служебных обязанностей, — как ни в чем не бывало продолжал давить Ворон. — Еще года два-три дополнительно как минимум. Итого уже восемь. Жаль тратить жизнь зазря, правда, Диана?
— Утомляешь, майор, не в театре, — злобно прошипела порнодива, останавливаясь. — Слушай, перестань лепить мне горбатого, ладно? Если бы у тебя был резон сразу же отвезти меня в контору, то мы бы здесь сейчас не прогуливались, как кошачья парочка по крыше! В общем, или ты переходишь к главному, или я пошла домой, понятно?! Долдон…
— Я же тебе говорил, девочка, ты не всасываешь смысл происходящего, — щурясь от попавшего в глаза сигаретного дыма, бросил Ворон. — Неужели ты до сих пор так и не сообразила, что если наша доверительная беседа не закончится так, как этого хочу я, то домой ты уже не попадешь?
Ворон, достав из кармана мобильный телефон, закусил сигаретный фильтр зубами и принялся не спеша давить указательным пальцем в кожаной перчатке на светящиеся зеленые кнопки. Набрав номер, приложил телефон к уху и резко, показывая откровенное недовольство происходящим, выплюнул окурок в воду канала.
Сейчас она должна сломаться. Или он ни черта не понимает в психологии преступников, находящихся перед очевидным для любого нормального человека выбором. Впрочем, попадаются и исключения.
— Ладно, я погорячилась! Ай эм сори, майор! — после томительного молчания и лихорадочных напряженных размышлений примирительно подняла обе руки танцовщица. Подавленно улыбнувшись, она первой двинулась вперед по дорожке вдоль канала. — Твоя взяла, сдаюсь. Свобода бесценна, в отличие от всего золота мира, — это сказал, кажется, еще Сократ. Что от меня требуется, чтобы мы разошлись по-хорошему и больше никогда не встречались, а?
— Извините, пожалуйста, у вас не занято? вдруг послышалось совсем рядом.
Вздрогнув, как от утреннего звона будильника, прапорщик поднял голову и посмотрел на стоящую рядом с его столиком и приветливо улыбающуюся девушку в черных очках. Прямо в нос, перебив витающий вокруг горький запах дешевого табака, ударил тонкий аромат дорогих французских духов.