Перед событиями в Чечне Владимир заезжал к родителям. Поселок небольшой, около ста пятидесяти дворов, выстроенных в два ряда по бокам трех прудов, соединяющих жителей тремя плотинами. В прудах мальчишки ловят карасей, плотву и карпов. У каждого дома (немало в поселке еще и «избушек на курьих ножках» – неказистых хатенок) яблоневые, грушевые, вишневые и сливовые сады. А некоторые жители умудряются, несмотря на суровую зиму, выращивать и абрикосы, виноград. Дом родителей достался им по наследству от умершего деда, который прожил в нем один около десятка лет, и Владимир помнил, как с детства помогал отцу ремонтировать то крышу, то окна, то сени.
Дом здорово обветшал и нуждался в капитальном ремонте; отец, Василий Яковлевич, в силу своих возможностей подправлял кое-что, даже сад обновил новыми яблонями.
Знакомый сосед – приятель отца, бывший председатель колхоза – Петр Афанасьевич с умилением рассказывал, какие роскошные сады цвели здесь до войны. Их разделили между колхозниками по два рядка (по два десятка фруктовых деревьев), и люди ухаживали за ними, собирали осенью богатый урожай. Но во время войны сады вырубили, пожгли – топить зимой было нечем. До войны и колхоз был богатый, и колхозники не голодали. После войны хозяйство восстанавливали с трудом: мешали всякие постановления правительства. Даже сады, воссозданные потом и кровью, пришлось снова вырубать – непосильные налоги вынудили. Лишь с приходом Хрущева жизнь в колхозах начала восстанавливаться. Оказалось, ненадолго…
Старик Афанасьевич рассказывал с большой грустью, и Владимир понимал его: честный человек, заботившийся о благе народа, столько вложил в колхоз труда и здоровья, остался одиноким и несчастным: пенсии на хлеб не хватает. Была одна дочь – и та ушла из жизни раньше его. Хорошо, соседи помогают, те, с кем создавал колхоз, – старики моложе его и крепче здоровьем.
Да, раздумывал Владимир, плохо без наследников, потому пора и ему подумать о семье…
Осень в этом году выдалась погожей, и Владимир либо рыбачил на озере, либо бродил по лесу, собирая грибы. Он окончательно успокоился, родители были в безопасности: в селе каждый новый человек на виду, да и чеченским боевикам снова настало время не для личных счетов – вторгшись в Дагестан, они еще больше увязли в войне с федеральными войсками…
Вернувшихся из отпуска летчиков эскадрильи Владимира Крутогорова ждали новые суровые испытания. Восстановив утраченные за отпуск навыки, они получили первые боевые задания…
Еще не закончились боевые действия в Дагестане, как ваххабиты из сел Карамахи и Чабанмахи, провозгласившие «независимую исламскую республику», под предводительством лидера Надира Хачилаева, с большим отрядом захватили Махачкалу. Переговоры с представителями новоявленной «независимой республики» результатов не дали, а попытки подтвердить свою миролюбивую политику гуманитарной помощью и вовсе обернулись негативной стороной: ваххабиты расценили это как слабость Москвы.
«Независимая исламская республика» почувствовала вседозволенность, и преступность здесь достигла небывалых размеров: террор, торговля оружием и людьми, производство и транзит наркотиков. Кадарская зона, по разведданным авиации, стала перевалочной базой.
Утром 8 октября Крутогоров получил приказ прикрывать колонну спецназа, выдвигающуюся на северную окраину Карамахи.
Погода, как назло, стояла нелетная: низкая облачность с моросью, ухудшавшей временами видимость до сотни метров. А в эскадрилье было немало летчиков, еще не овладевших полностью полетами в сложных метеоусловиях. Командиры наземных федеральных войск на совещаниях возмущались:
– Почему авиация бездействует? Мы несем большие потери, а они на аэродроме отсиживаются…
И Владимир принимает решение лететь самому.
Штурман Романов лишь покрутил головой и невесело усмехнулся:
– Они там, наверху, не понимают, что в такую погоду даже птицы не летают?
– Боевая обстановка сложная, – пояснил Владимир. – Спецназ выдвигается к Карамахи для поддержки отряда внутренних войск, начавших атаку.
Александр лишь вздохнул.
Летчик-штурман он опытный, отлично ориентируется в небе, снайперски стреляет из пушек, в совершенстве владеет ракетно-лазерным оружием, успевает следить за воздушной обстановкой и метко поражать из стрелкового оружия боевиков.
Вылетели в десятом часу, когда колонна стала приближаться к ущелью невдалеке от Карамахи. Нашли колонну российского спецназа, несмотря на отвратительную видимость, быстро.
Владимир пролетел над колонной несколько вперед, осмотрел дорогу. Справа и слева тянулись невысокие гряды каменистых пород, а у их подножия прилепились разрушенные домишки – отличные укрытия для засад бандитов.
– Смотри в оба, – приказал Романову и сделал круг над селением. Пока ничего подозрительного не заметили. Но интуитивно чувствовал – такого удобного момента боевики не упустят: что им сообщили о движении колонны, он был уверен на сто процентов. А вот прикрытие авиацией не ждут – погода не для полетов…
Почти до самого предместья Карамахи дорога была пустынна. Может, боевики предпочтут в такую погоду отсиживаться в теплых домах? Вряд ли…
Владимир делал над колонной, которая с трудом преодолевала осеннюю хлябь, круг за кругом, снижаясь временами чуть ли не до самой земли. И вдруг невдалеке от населенного пункта на обочине дороги заметил вооруженных людей, бросившихся при виде крылатой машины в укрытие, за каменные надолбы.
Пилот предупредил командира колонны о засаде, а сам начал разворот для атаки, понимая, что наземному охранению вести бой будет очень трудно – место для нападения бандиты выбрали удачное.
Едва «Су-24» вынырнул из облаков, по нему открыли огонь. Одновременно с пилонов сорвались реактивные снаряды, и Романов разрядил разовые бомбовые кассеты. Командир колонны поблагодарил по радио:
– Молодцы! Уничтожено два автомобиля – «УАЗ» и «Нива», около десятка боевиков…
Сопровождаемая колонна дошла до места назначения без потерь, и спецназовцы вместе с отрядом внутренних войск пошли в атаку.
Несмотря на активные боевые действия, мысли Владимира неотступно вертелись вокруг Дианы. Он вспоминал о ней днем и ночью; иногда возлюбленная сопровождала его и в полете, часто снилась. Он помнил каждое ее слово, думал о своем обещании жениться. Наташа, первая его любовь, окончательно выветрилась из головы. Диана, милая Дианочка, казалась ему совершенством красоты и нежности, доброты и одухотворенности. Как она там? Они перезванивались, переписывались, но разве по телефону и в письмах передашь свои чувства!
Диана устроилась работать корреспондентом в газету МВД «Щит и меч», часто ездит в командировки, обещает заглянуть и в его бомбардировочную эскадрилью, может, и о нем напишет.
Милая, заботливая Диана! Удастся ли им свидеться вскорости? Боевая обстановка на Кадарском направлении накаляется, боевики всеми силами стремятся добиться слияния Кадарской зоны с Чечней, тем самым рассечь Дагестан на две части. Попытки федеральных отрядов и силовиков с ходу прорвать капитальные укрепления боевиков потерпели неудачу. Иначе и не могло быть: командование не учло, что ваххабиты здесь старательно превращали свои села в крепости, каждый дом оборудовали мощными подвалами с бойницами, готовили подземные ходы к соседям, склады оружия и боеприпасов. Не учли пехотные командиры и рельеф местности, и осеннюю погоду. Села – на возвышенностях, а вокруг – ущелья, потому всю тяжесть сокрушения труднодоступных опорных пунктов противника возлагали на авиацию. Летчикам эскадрильи Крутогорова приходилось подниматься в небо по три-четыре раза. Несли потери не только от огня боевиков, но и от ошибок молодых летчиков, и Владимиру приходилось самому летать чуть ли не каждый день, показывать пример подчиненным.