Ничего необычного в таком вызове не было — очередное боевое задание, — но Александру приглашение чем-то не понравилось.

Он допил чай и, чтобы не мучить себя догадками, отправился в штаб.

Майор Шошкин встретил его прямо-таки по-приятельски: вышел из-за стола навстречу, улыбающийся, протянул ему руку и крепко пожал.

— Здравствуй, Александр Васильевич. Присаживайся, — подвел к стулу. — Как спалось, какие приятные сны снились? Слышал, какие у нас нежданно-негаданно случились пертурбации?

— Слышал, — без одобрения произнес Александр.

— Так-то… Земля крутится, вертится, несмотря ни на что. — Помолчал. — Велено мне принять командирские дела. И, значит, вместо себя заместителя подобрать. Я вот тут ломал голову и выбрал тебя, — пытливо глянул ему в глаза, надеясь увидеть радость. Но Александр, удивленный таким предложением, опустил голову. Всего три месяца назад его назначили командиром эскадрильи. А сколько летчиков старше его и по возрасту, и по званию, и по опыту. Как они воспримут такое стремительное восхождение? Вон как некоторые круто развернулись к Омельченко…

— Благодарю за доверие, — ответил Александр. — Но извините, товарищ майор, я еще с должностью командира эскадрильи как следует не освоился.

— Не прибедняйся, — насмешливо подмигнул Шошкин. — Вижу, как на земле руководишь и как в небе командуешь. Подчиненные тебя уважают.

— И Омельченко они уважали, — не сдержался Александр. — Скажите, Павел Андреевич, как вы расцениваете такое перевоплощение? Вас оно не пугает?

Шошкин посерьезнел, подумал. И снова улыбнулся.

— Омелю мы все хорошо знаем. Суровый был человек. Его боялись и делали вид, что уважают. А на страхе далеко не уедешь. Вот и вывод: командир, потерявший уважение подчиненных, не имеет права повелевать ими. Это и нам зарубка на носу.

— Но приказ — это насилие. А кому оно нравится?

— В том-то и мудрость: повелевать людьми, не унижая их достоинства, не злоупотребляя властью.

— Чтоб волки были сыты и овцы целы?

— В принципе — да, — рассмеялся Шошкин. — В том-то и трудность, и секрет командования. Но не будем огорчаться за Омелю, он свое покомандовал, и будь уверен, ему найдется достойное место. Теперь мы должны доказать, на что способны.

Откровенное осуждение прежнего командира полка очень не понравилось Александру, и он ответил, не скрывая холодности:

— Нет, товарищ майор, я считаю, что еще не дорос до должности заместителя командира полка, и потому вынужден отказаться от вашего предложения.

Шошкин понял, что решение категоричное. Нервно побарабанил пальцами по столу.

— Что ж, вольному волю, — сказал со вздохом и неодобрением.

* * *

Подшивалов высадил Ирину километра за два до Каменки, до села она добралась часа за два и поплутала изрядно, ноги от усталости еле плелись. Метель по-прежнему не утихала, с неба обрушивались лавины снега, все вокруг выло и свистело, в двух шагах ничего не увидеть и не услышать; и как она пробилась к заветной хатенке, вся мокрая и выбившаяся из сил, с трудом представляла.

Дважды постучала в окно условным знаком. Хозяйка, немолодая одинокая женщина, открыла довольно быстро и, впустив Ирину за порог, заговорила шепотом, скороговоркой:

— Ко мне на постой двух фрицев поставили. Правда, сейчас их нет, Новый год где-то справляют. Черт знает, когда заявятся… Ума не приложу, как с тобой…

И Ирина не знала, что делать. Она так устала, еле держалась на ногах. И идти некуда. Слова сами вырвались:

— Пойду я…

— Куда в такую круговерть? Мокрая вся, измученная. — Махнула рукой. — Черт с ними, может, надолго загуляли. Хоть отогреешься. В случае чего, скажем: «Племянница из Мазанки, на Новый год притопала. Документы-то у тебя в порядке?

— В порядке. Только не из Мазанки, а из Межгорья.

— Какая разница. Была там, потом туда зашла. Ведь у тебя и там родственники есть?

— Есть. В селе с продуктами стало плохо. Иду вот в Симферополь, может, там найду какую работу, — сообщила Ирина свою легенду.

— Может, и найдешь. — Женщина задвинула засов и повела Ирину в комнату. — Сбрасывай все, ты ж промокла до нитки.

Света не зажигали. Женщина помогла Ирине снять платок, телогрейку, стряхнула снег у порога и подвела к кровати. Пошарила рукой, сунула что-то мягкое Ирине.

— Одевай вот это. Как только высушить твои манатки? — Тяжело вздохнула. — Как бы эти ироды не заметили. — На ощупь развесила телогрейку и юбку у печки, от которой шло еще тепло. — Тебе бы чайку согреть.

— Не надо, — отказалась Ирина. — Мне бы поспать хоть с часок.

— Тогда лезь в постель. Я с тобой рядом…

Как было хорошо и уютно в тепле и сухости! Женщина обняла ее и согрела теплом своего тела, напомнив далекое детство, мать, согревавшую вот так же, когда ей не было и семи, умершую совсем рано, красивой, любимой отцом. После нее он так и не женился.

С этой женщиной, согревшей ее теперь, она познакомилась месяц назад, когда с Подшиваловым готовили взрыв на водокачке в Симферополе и ночевали здесь в ее хате. Тогда немцы сюда лишь наведывались время от времени да устраивали облавы и засады на партизан, а теперь расквартировались. Ирине хотелось поподробнее расспросить, что за часть, давно ли прибыла, но язык не повиновался, голова затуманилась. Она подумала, что поговорит утром, и уснула мертвецким сном. А едва на улице стало сереть, подхватилась, вспомнила, где находится и куда надо идти. Прислушалась. Кроме посапывания хозяйки да шума ветра за окном, ничего не уловила. Значит, постояльцы еще не вернулись, надо побыстрее уносить ноги.

Проснулась и хозяйка, помогла ей собраться.

В Симферополь она добралась без происшествий. На явочной квартире ее засыпали вопросами: правда ли, что наши войска форсировали Керченский пролив, захватили Керчь, что началось наступление с севера на Перекоп, что партизаны готовят нападение на Симферопольский гарнизон.

Ирина поняла: сведения явно провокационные, немцы пытаются еще раз вызвать активизацию подпольщиков, чтобы обезвредить их к началу весенних боевых действий. Такую ловушку они уже устраивали в декабре месяце и кое-чего добились: несколько подпольных групп поддались на провокацию и раскрыли себя.

— Никакого нападения партизан на гарнизон не планируется, — категорично опровергла она слухи. — И под Керчью, насколько мне известно, положение у выброшенных туда десантников трудное. И на севере наши войска еще не дошли до Херсона. Хотя наступление, конечно, готовится. И наша задача — добывать сведения, информировать командование, где и что у фашистов творится, сколько войск, куда их перебрасывают…

4

26 февраля 1944 г. Ночной боевой вылет на бомбежку аэродрома Сарабуз…