Аэродром жил своей обычной жизнью.
Ожидая около трапа самолета аэропортовский автобус, Клим заметил Малыша, спускающегося по трапу. Он бережно поддерживал под локоток радостно улыбающуюся Раису. Она весело смеялась, предвкушая месяц полноценного отдыха рядом с любимым человеком.
Дорога из аэропорта тянулась по террасе, вырубленной прямо в горах, и только километров через пять спустилась по склону горы на равнину.
Восьмиэтажная современная гостиница «Краснохолмск» – сталь, стекло, бетон – высилась напротив железнодорожного вокзала, ровесника начала двадцатого века. Похоже, со времен постройки железной дороги вокзал ни разу не переделывали. Освещенный с трех сторон мощными прожекторами, он высился темно-коричневой громадой с круглыми старинными часами на фронтоне, которые, как ни странно, шли и показывали точное время. Клим в этом убедился, сравнив время на вокзальных часах со своими «Командирскими». Немногословный водитель, по виду явный кавказец, о чем свидетельствовала кепка-аэродром, привез их прямо к широкой лестнице гостиницы.
Клим, пару раз взглянув на темное, заросшее недельной щетиной, украшенное приличных размеров клювом лицо водителя, сам заговаривать не стал.
Получив двести рублей, ни слова не говоря, не сделав даже попытки отдать сдачу, шофер резко нажал на газ и уехал, зло взвизгнув шинами.
– Неприветливый водила нам попался, – оценил Виталий шофера такси.
– Тебе очень нужна его болтовня? – спросил Клим и, не оборачиваясь, начал подниматься по лестнице к широким стеклянным дверям.
Женщина лет сорока за стойкой портье, с выражением безграничной скуки на своем холеном полном лице, отмеченным родинкой размером со спичечную головку на правой щеке, сунула им отпечатанные типографским способом листочки и отвернулась к маленькому телевизору, стоящему перед ней на столе.
Быстро заполнив листочки, Клим с Виталием подали их портье.
Женщина, двумя пальцами брезгливо взяв анкеты, кинула справа от себя. Ни слова не говоря, подала ключ с деревянной грушей, размером с кулак взрослого человека.
– Это на седьмом этаже, – промолвила портье, снова уставясь в телевизор.
Ни заполнять журнал, ни сверять с паспортами дама, видимо, не собиралась.
Клим не стал настаивать. Сунув два паспорта в задний карман брюк, накинул ремень сумки на плечо и пошел к лифту, дверь которого спряталась под лестницей.
– Это служебный лифт! Ваш по коридору дальше! – крикнула им в спину портье, обнаружив резкий, с хрипотцой, голос, диссонирующий с ее миловидным лицом.
Номер оказался обычной комнатой с душем, туалетом и телефоном. Две кровати с деревянными спинками притулились возле торцевых стен. На каждой кровати, прямо на покрывале, перед двумя подушками без наволочек лежала стопка влажного белья. Между кроватями стояла невысокая деревянная тумбочка. Вторая тумбочка отсутствовала. Администрация гостиницы селила в двухместные номера исключительно парных людей, которые обходились одной тумбочкой.
Телефонный аппарат сиреневого цвета, стоящий на подоконнике, как только они вошли, начал звонить.
Клим взял трубку, и сразу же мелодичный женский голос спросил:
– Могу я услышать Клима?
– Я вас слушаю. С кем имею честь говорить? – немного церемонно спросил Клим, внутренне настораживаясь.
– Вам, наверное, скучно, а вашему молодому другу несомненно? Мы желаем скрасить досуг и немного развеселить.
Прикинув в уме, что от лишних знакомств грех отказываться, Клим как можно равнодушнее протянул:
– Давайте я посоветуюсь со своим молодым другом, а вы минут через десять нам перезвоните.
– Будет сделано, господин Ворох! – удовлетворенно сказал женский голос, и моментально послышались короткие гудки отбоя.
Местные аборигенки не тратили время на пустые разговоры.
– Звонила женщина, судя по голосу в телефоне, лет тридцати, хочет с нами встретиться, – медленно размышляя вслух, сказал Клим.
– Это гостиничные шлюхи! Как только мы заехали, так дежурная сразу же нас продала! – откликнулся Виталий, брезгливо сморщив лицо.
– Мы с тобой косим под частных детективов из Москвы, так что самое время брать этих девок и тащить их в кабак, тем более, не знаю, как ты, но я сильно проголодался.
– Только одно условие: трахать их не будем! – воскликнул Виталий, скрываясь в душе.
«Как прикажете, господин сыночек!» – про себя заметил Клим, скидывая пропотевшую за время полета рубашку.
Телефонный звонок раздался ровно через десять минут.
Виталий еще не вышел из душа, так что разговор пришлось вести одному Климу.
– Девочки, мы только что приехали и страшно голодны. Если вы не возражаете, то мы приглашаем вас поужинать с нами в ресторане. Ждем вас через двадцать минут в ресторане гостиницы, – в телеграфном духе сообщил Клим и сразу повесил трубку.
– Вы, дядя Клим, времени даром не теряете. Вот только один вопрос: как мы оставим мою дорогую аппаратуру в номере? Мне эта гостиница совсем не внушает доверия.
– Что ты предлагаешь? Сидеть безвылазно и пухнуть от голода? Нанять охранника? – немного раздражаясь, засыпал вопросами Клим, и в этот момент зазвонил сотовый телефон.
– Слушаю вас! – сказал Клим, поднося трубку телефона к уху.
Голос генерал-полковника приказал:
– Дайте трубку моему сыну!
Клим слышал, как в трубке зарокотал бас генерала:
– Положение ухудшилось. Ребята наезжают на нашу звезду и требуют серьезных данных. Вся надежда на вас.
Хотя генерал-полковник говорил завуалированно, но Клим все понял и выжидающе уставился на Виталия, который не знал, что сказать.
– Я все слышал. Можешь не повторять. Теперь эти с порносайтов начали шантажировать отца девушки. Я все правильно понял из твоего разговора с отцом? – спросил Клим, пристально смотря Виталию в глаза.
– Похоже, я ввязался в очень нехорошую историю, – потерянно сказал Виталий, смотря в пол.
– Сейчас мы пойдем поужинаем с телефонными девочками, а потом будем решать наши проблемы. Быстрее одевайся! Нас ждут! – решил вывести своего молодого напарника из ступора Клим.
Ресторан находился на первом этаже гостиницы. Огромный высоченный зал выходил сплошными витражными окнами на улицу. Плотные шторы темно-зеленого цвета закрывали эти окна от самого потолка до пола. Прямо за ресторанными дверьми оставались два незашторенных окна, каждое – метров десять квадратных закаленного стекла. Перед окнами, выходящими на привокзальную площадь, стояла группа молодых людей в белых рубашках, яростно размахивающих руками друг перед другом.
Зал ресторана, уставленный четырехместными столиками, покрытыми белыми скатертями, освещался слабо. На каждой из трех огромных люстр, висевших под потолком, горело по десятку лампочек.