– Не вопрос, – заверил его бывший чекист. – У меня есть парочка надежных парней из местных. Они профессиональные преступники и выполнят любую работу, за которую хорошо платят. К тому же не наркоманы и не пьяницы, языки крепко держат за зубами.
– Отлично. – Сосновский изобразил на своем лице некое подобие улыбки. – Значит, твои парни займутся пастором, а заодно… заодно пока пусть присмотрят за усадьбой покойного Арчибальда – может, еще кого принесет на запах мертвечины…
Пивной бар «Хромой Вилли» занимал один из подвалов в самом сердце Сохо, лондонского района разгула, развлечений и разврата.
Молодой мужчина выше среднего роста, в легких, свободного покроя джинсах и навыпуск просторной рубашке, слегка покачиваясь, выбрался из бара на улицу.
День сменился ночью, и весь Сохо был залит разноцветными неоновыми огнями, демонстрируя появляющимся здесь ежедневно туристам, что праздник жизни только с наступлением сумерек по-настоящему начинает свой разбег.
Мужчина, перейдя через дорогу, направился к залитому светом стеклянному колпаку автобусной остановки. Не дойдя несколько метров до цели, он задрал рубашку, обнажив плоский живот и висящую на поясе сумку-«кенгуру», потом расстегнул «молнию» и извлек наружу пачку сигарет и зажигалку «Зиппо». Закурив, подвыпивший мужчина все спрятал обратно в сумку, похлопал себя по бокам и неуверенными шагами пошел дальше.
Звали выпивоху Никита Шаблин, он уже второй год работал собственным корреспондентом газеты «Аргументы и факты» в Лондоне. Многим в России нравилась его манера изложения, умение поднять острые вопросы даже в сытой и благополучной Великобритании. Его на родине пытались наградить «золотым пером», но, к сожалению, нашлись более достойные кандидаты. Хотя, по большому счету, Никите все эти церемонии награждений были до лампочки, журналистика на самом деле являлась лишь прикрытием для агента-нелегала, работающего на Западе. Впрочем, Шаблин был не просто агентом, он был автономным резидентом, анонимно курирующим цепь агентов-информаторов.
Его появление в Сохо как раз и было вызвано сообщением одного из информаторов о закладке в тайник срочного сообщения.
Депешу необходимо было извлечь как можно быстрее, но не в ущерб конспирации.
Зная, в каком месте находится указанный тайник, Никита Шаблин задумался, как бы ему правдоподобней обозначить свое появление в этом районе.
Повод вскоре отыскался – сосед по гостинице чешский тележурналист Радомир Гержик, снимавший для пражского телевидения серию передач о Британских островах на манер «Непутевых заметок» Дмитрия Крылова, сообщил российскому коллеге, что у одной из трех его дочерей завтра день рождения.
Зная скупой нрав чеха, что наверняка было связано с большим количеством женщин в семье (кроме трех дочерей, жена и теща, и все под одной крышей), разведчик мгновенно сообразил, как эту ситуацию можно использовать.
– Мне нечего тебе подарить, Родя, – похлопывая чеха по плечу, сказал Никита, – поэтому я оплачу наш праздничный ужин. Надеюсь, ты не против?
Еще бы быть против – толстый, вечно неопрятно одетый и плохо выбритый Гержик был большим любителем выпить и закусить на халяву.
– Я знаю прекрасное местечко в Сохо, – доверительно продолжал Шаблин. – Там к пиву подают великолепных копченых угрей и сыровяленные ломтики молодой лососятины.
– Великолепно, – не скрывая радости, воскликнул Радомир. В уголках его рта блеснули пузырьки голодной слюны. – Только вот неплохо бы к британскому элю русской водки, – и вопросительно уставился на Никиту.
– Само собой, – развел руками тот, – недаром же у нас говорят «водка без пива – деньги на ветер».
– Золотые слова…
Вечеринка в «Хромом Вилли» удалась на славу. Гержик, который деликатесы использовал непосредственно как закуску к «Столичной», уже два часа был никакой. И, совершенно позабыв о дне рождения дочери и про спонсора сегодняшнего пиршества, припал на уши двум местным шлюхам, почему-то рассказывая, какой он талантливый режиссер и что Тарантино и Гай Риччи должны у него учиться. Все происходящее вполне укладывалось в план Шаблина.
Поднявшись, он бросил на стол стофунтовую банкноту (что позволяло отцу именинницы гулять в баре до утра) и, ни с кем не прощаясь, раскачиваясь из стороны в сторону, поплелся к выходу…
Сидя на скамейке под стеклянным колпаком остановки, Никита явно наслаждался сигаретой. Наконец окурок дотлел до фильтра. Зажав его указательным и большим пальцами, журналист поднял руку над головой и, размахнувшись как спортивным копьем, метнул его в ближайшую урну. Динамика броска оказалась чрезмерной, и подвыпивший журналист едва не рухнул со скамейки. Чтобы удержать равновесие, пришлось левой рукой ухватиться за край скамейки. Пальцы сразу же нащупали прикрепленный к металлической стойке контейнер с магнитной стенкой. Оторвав его от стойки, Шаблин зажал в ладони и руку, сжатую в кулак, положил на ногу.
Вскоре пожаловал и маршрутный автобус – большой, двухэтажный, ядовито-красного цвета, с длинной квадратной мордой. Забравшись в пассажирский салон, Никита рассчитался с кондуктором и уселся на свободное место, мгновенно перевоплощаясь из пьяного гуляки в задумчивого молодого человека. Ехать до гостиницы предстояло около двадцати минут…
Шпионский контейнер внешне был похож на металлическую пробку из-под виски «Белая лошадь», ко дну которой был прикреплен микрочип, считать информацию с которого можно было лишь при наличии специального преобразователя. Такое устройство, внешне похожее на авторучку «Паркер», у Шаблина было.
Сбросив сообщение с микрочипа на свой рабочий компьютер, Никита надел портативные наушники и занялся изучением присланного сообщения.
Исповедь умирающего Мальборо мало заинтересовала российского разведчика. Как специалист по Британии, он хорошо знал, кто такой Арчибальд Мальборо, так же как и то, что старик давно уже на пенсии и не у дел. Рассказ о какой-то страшной операции «Метан», которая взорвет обстановку на Ближнем и Среднем Востоке, после чего втянет Европу и страны Северной Африки в Третью мировую войну, где все будут воевать против всех, и в конце концов, возможно, закончится ядерным ударом, казался полной бессмыслицей.
«Бред воспаленного мозга, – подумал резидент, он уже знал о смерти Мальборо от рака желудка, и поэтому запись исповеди отлично вписывалась в его теорию. – Видимо, метастазы поразили мозг, от этого и бред».
Подобную информацию не стоило сообщать руководству Службы внешней разведки в Москве. (Если не получу нагоняй, то уж засмеют обязательно.) Тем не менее, как настоящий профессионал, Шаблин дослушал запись до конца и даже прочел комментарий информатора:«Разговор состоялся между больным сэром Арчибальдом Мальборо и его духовником пастором Джорджем Патерсоном, служителем церкви Святого Августина».
И внизу псевдоним агента «Флибустьер».
«Срочное сообщение, а информация не стоит и выеденного яйца», – недоумевал Никита, уже собираясь убрать это сообщение из компьютера. Поднятый вверх палец так и замер в воздухе, что-то останавливало Шаблина от последнего действия. Он еще раз внимательно прочел комментарий, чувствуя, что зацепка находится именно там, и тут же в мозгу вспыхнуло – «Пастор Патерсон».