«По-видимому, другого выхода у нас нет», – подумал Журавлев, но принять окончательное решение не успел. Дверь в кабинет отворилась, и на пороге застыл офицер связи с неестественно бледным лицом.
– Товарищ генерал-полковник, срочная депеша из Туниса, – громко, запинаясь на каждом слове, сообщил майор.
– Давай сюда, – нетерпеливо приказал генерал, подумав с раздражением, что с хмельным офицером разберется позже. Майор быстро пересек кабинет и положил на стол толстую пачку листов, исписанных ровными строчками машинописного текста.
Андрею Андреевичу не нужно было много времени на чтение документов, он обладал феноменальной фотографической памятью, и то, что другой изучал долгими часами, он «проглатывал» в течение нескольких минут.
Пока он перекладывал лист за листом с одной стороны на другую, присутствующие обратили внимание, как становится смертельно бледным его лицо. Вот наконец последний лист лег на стол, перевернутый текстом вниз.
– Товарищи офицеры, – слегка изменившимся голосом внятно произнес Журавлев, – все свободны. Но прошу находиться на своих рабочих местах, вы можете потребоваться в любую минуту.
Как по команде, офицеры поднялись со своих мест и поспешили к выходу. Когда за последним закрылась тяжелая дубовая дверь, генерал-полковник снял трубку прямого телефона, связывающего его с секретарем Совета безопасности. Дождавшись ответа, Андрей Андреевич заговорил заплетающимся языком:
– Добрый день, это Журавлев. Вам необходимо срочно связаться с президентом и не менее срочно собрать расширенное заседание Совбеза… Нет, я не пьян, по нашему каналу связи получен подробный план операции «Метан». Возможна мировая катастрофа…
Чезаре Ферро открыл глаза и посмотрел на светящийся циферблат настольного будильника. Три часа, самое время вставать. До «часа Волка» оставалось всего ничего.
Поднявшись с постели, сицилиец прошел в ванную, холодной водой ополоснул лицо, этого было достаточно, чтобы взбодриться. Потом не спеша натянул фланелевое белье, поверх которого надел теплозащитный комбинезон, такой же, какие на высокогорье носят израильские пограничники в этом районе. Затем ботинки с шипованными подошвами и высокими голенищами на шнуровках. А на голову нахлобучил белую вязаную шапку-маску. Потом, открыв одежный шкаф, вытащил дорожный чемодан, внутри которого лежал портативный углепластиковый арбалет и дюжина тридцатисантиметровых стрел с наконечниками из закаленного стекла. Все это оружие было разложено и вмонтировано непосредственно в конструкцию чемодана. Несмотря на тщательный контроль израильской таможни, обнаружить составные части арбалета и стрел было невозможно, они не отражались на экране рентгеновских установок, их не обнаруживали металлодетекторы.
Прибыв в гостиницу, пиччотто в неспешной обстановке собрали свои арбалеты-трансформеры. Натягивали сверхпрочную резиновую тетиву, собирали стрелы, к углепластиковому стержню привинчивали легкие полимерные стабилизаторы с одной стороны и с противоположной копьеобразные наконечники из закаленного стекла. Кинжалы из этого материала сицилийские мафиозо использовали еще в годы Второй мировой войны против войск Муссолини (объявившего глобальную борьбу с организованной преступностью) и его немецко-фашистских союзников. Тогда оружие и взрывчатку им поставляли США, которые использовали связи осужденных лидеров «Коза ностра» (взамен амнистии) для создания партизанско-диверсионного движения на юге Италии.
В сорок пятом году война закончилась, но сицилийская мафия не собиралась отказываться от стеклянного оружия, как и от традиционной «лупары».
Для того чтобы бить без промаха, в цевье арбалета устанавливался миниатюрный цилиндр от брелока с лазерной указкой. На расстоянии двух десятков метров такое оружие не уступало по убойной силе боевому пистолету.
Собрав оружие, Чезаре Ферро открыл окно и выбрался наружу, спуститься со второго этажа для него не было проблемой. К тому времени, когда старший из боевиков оказался на месте, вся его группа уже была в сборе. Зная взрывной характер Ферро, никто из пиччотто не решился опоздать.
– Все собрались? – с ходу хмуро спросил Чезаре и, получив утвердительный ответ, скомандовал: – За мной, времени у нас в обрез…
Как обычно, двое пограничников, совершив обычный объезд охраняемого участка, вернулись на исходную точку, ожидая приезда смены. Так они делали каждую ночь, уже не один год, мирная жизнь расслабляет.
Старший патруля въехал на небольшой пологий холм, его помощник остановился чуть поодаль. Оба, почти синхронно поднеся бинокли к глазам, оглядели девственно белые заснеженные кручи горы Хермон. Все было как обычно, как всегда. Старший опустил бинокль, как вдруг что-то обожгло сетчатку правого глаза. Пограничник поморщился и поднес руку к лицу. В следующее мгновение стекло защитных очков со звоном разлетелось, и в глаз вонзилась короткая стрела. Пограничник взмахнул руками, заваливаясь на бок. Его напарник, заметив неладное, схватился за автомат, но тоже опоздал. На шее израильтянина появилась красная точка, и следом вонзилась следующая стрела.
Из ближайшего сугроба вынырнули две неясные тени и быстрым шагом подошли к убитым. Действовали они сноровисто. С трупов сняли оружие, защитные шлемы, кивларовые бронежилеты и ремни с подсумками. Все трофеи нацепили на себя, а трупы оттащили под холм и засыпали снегом. Вернувшись к снегоходам, стали ждать смену.
Небольшой спаренный вездеход «Bv 206» появился через четверть часа, вынырнув из-за поворота, приглушенно утробно рыча. На крыше вездехода на турели был установлен бельгийский станковый пулемет «MAG», за гашеткой сидел широкоплечий стрелок, который, как механическая кукла, водил головой из стороны в сторону.
Боевик, изображавший из себя старшего патруля, приветливо помахал рукой. Вездеход проехал с десяток метров, рыкнул, дернулся, будто в ответ кивал плоской мордой. Распахнулись боковые двери, и на снег выбрались трое солдат, разминая затекшие от долгого и неподвижного сидения суставы. Дальнейшие действия заняли секунды…
Вылетевшие из сугроба две стрелы сделали свое дело – одна врезалась в правый локоть пулеметчика, обездвижив руку, вторая пробила нос и прочно вошла в его мозг.
Снег возле вездехода взметнулся ледяными брызгами у ног опешивших пограничников. Ни один из солдат не успел оказать сопротивления, их убили голыми руками.
Чезаре Ферро вскочил в десантный отсек, выстрелил в затылок механику-водителю и тут же с размаху ударил радиста арбалетом в лицо, вонзив правую руку тому в глаз. Следующим движением сицилиец сломал солдату шейные позвонки. Все было кончено.
– Поторапливайтесь, – грозно рыкнул на подчиненных Ферро, вышвыривая из вездехода трупы пограничников…
Застава на горе Хермон с учетом прошлых войн напоминала армейский блокпост. Здесь не было легких строений, только бетонные бункеры, где располагались жилые помещения для личного состава, штаб и арсенал. Мощные долговременные подходы к пограничной заставе. Три десятка солдат могли здесь продержаться нужное время до подхода главных сил израильской армии. Но от нападения изнутри никто пограничников защитить не был в состоянии.