До рассвета оставалось меньше часа, солнце еще находилось далеко за горизонтом, но небосвод посерел, и звезды, которые еще совсем недавно играли бликами драгоценных камней, меркли прямо на глазах. Лагерь бедуинов уже можно было разглядеть и без приборов ночного видения.
Олег Тышкул, левой рукой вжимая в плечо приклад пулемета, короткими очередями сек по пространству лагеря. Залегшие бедуины огрызались ответным огнем, то и дело перебежками меняя позиции. В грохоте боевой какофонии то и дело раздавались хлопки взрывов мин-ловушек, которые диверсанты разбросали по лагерю.
– Если у духов есть хоть парочка минометов, они уже через пять минут разнесут этот бархан к чертовой матери, – обращаясь к Серванту, озабоченно произнес один из морпехов, невысокий крепыш, в прошлом капитан артиллерист, начавший свою ратную карьеру с первой чеченской кампании. И его вывод был целиком обоснованным – хорошему минометчику потребуется не больше трех мин, чтобы накрыть пулеметный расчет, после чего хорошенько обработать позиции морских пехотинцев и заодно прикрыть выход боевиков из лагеря.
Нужно было либо оставить пару человек в арьергарде и поспешно отступать, вернее сказать, бежать во все лопатки, бросив на растерзание двух-трех добровольцев-самоубийц, либо самим разнести к чертям собачьим весь лагерь вместе с его обитателями… Второй вариант сейчас Серванту был больше по душе.
– Вундеркинды, когда сработает ваша «адская машинка»? – Командир группы набросился с вопросом на саперов. Один из подрывников глянул на свои часы и уверенно ответил: – Через семнадцать мгновений.
Едва сапер успел закончить эту фразу, как мощный взрыв ударил по барабанным перепонкам. Высоко в небо взметнулся огромный огненный столб, поднимая вокруг себя облако дыма и песка. В центре лагеря образовалась большая черная воронка.
– А теперь пора устроить раздачу «призов». Так сказать, «за волю к победе», – взяв бинокль, проговорил Сервант, быстро поднимаясь на вершину бархана. Тем временем морские пехотинцы, разобрав портативные огнеметы «Приз», сноровисто привели их в боевое состояние и встали на изготовку…
Несмотря на жуткие последствия взрыва арсенала, пострадала лишь половина боевиков, остальные находились в коротком психологическом ступоре. На восстановление им необходимо всего несколько минут, после чего даже пулеметный огонь их не остановит. Это хорошо знал военно-морской разведчик, экс-адмирал Вильям Джексон. Когда началась перестрелка, он спустился в капонир и заперся в бронированном «Лендровере» в ожидании окончания боя. Поначалу он думал, что на лагерь напали кочевники. Пустыня полна разного рода душегубов, и стычки с ними неизбежны. Но в этот раз все оказалось по-другому, и вскоре Джексон сообразил, что это нападение не случайно, в лагерь проникли диверсанты, которым было необходимо освободить пленников. Недаром те упорно молчали под пытками.
«Значит, они были уверены, что их спасут, – сообразил адмирал. Впрочем, он нисколько не сомневался в том, что пленников будут искать. Но вот что так быстро их разыщут… По всему выходило, что информацию с его компьютера они не только скачали, но даже сумели передать своему начальству. – Детальный план предстоящей операции „Метан“ перестал быть тайной. А это значит, что в ближайшее время о его деятельности станет известно и спецслужбам. В отличие от Интерпола, госбезопасность не любит рекламу, человека из системы, который начал работать против системы, никто не будет ловить, чтобы арестовать и судить. Слишком хлопотно, куда проще элементарно ликвидировать…»
– Целься. Огонь, – как киногерой из фильма о Гражданской войне, одной рукой придерживая у глаз бинокль, второй махнул Сервант. Вразнобой ухнули десять реактивных огнеметов, швырнув в сторону бедуинского лагеря капсулы с термобарической смесью.
Мозг экс-адмирала работал, как скоростной компьютер, он моментально представил последствия того, что план операции «Метан» все-таки рассекречен. Выход из этого положения был один – отменить начало операции и по-быстрому убрать следы подготовки. Вильям Джексон достал трубу спутникового телефона и стал набирать номер Сосновского, но успел набрать лишь половину цифр, когда прогремел мощный взрыв. Газообразная смесь термобарических зарядов заполнила все пространство лагеря, забравшись в выемки рельефа, капониры с техникой и даже в щели огневых позиций. Взрывы смеси в долю секунды выжигали весь кислород в эпицентре, создавая огромное избыточное давление, которое буквально разрывало на молекулы все, что попадалось на их пути. Бронированный «Лендровер» оказался ниже эпицентра взрыва и был лишь сдавлен, чего нельзя было сказать о пассажире. Ему выдавило глаза, расплющило череп и вывернуло наружу грудную клетку, обильно запачкав салон внутренностями того, кто еще минуту назад был живым человеком.
Лагерь бедуинов походил на обгоревший инопланетный ландшафт. Михаил Жук тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб и с облегчением произнес:
– Недаром говорится, что гуртом и батьку бить легче…
Зародившийся на севере ветер в Атлантику принес пятибалльный шторм. Высокие волны, увенчанные волнистыми белобрысыми чубчиками пены, играли многотонными кораблями, как неразумные дети куклами, то вздымая их вверх, то бросая вниз под потоки соленой холодной воды.
Почти две недели фрегат «Забияка» водил за собой по бассейну Атлантического океана объединенную авианосно-ударную группировку НАТО. Целыми днями в зоне визуальной видимости наблюдались серые силуэты эсминцев и крейсеров из боевого охранения атомного авианосца «Джордж Вашингтон». А иногда появлялась уродливая туша и самого плавучего аэродрома.
Высоко в небе над «Забиякой», сменяя друг друга, курсировали «Орионы», а над мачтами локаторов фрегата то и дело с ревом проносились реактивные «Викинги».
Тем не менее экипаж российского военного корабля продолжал нести повседневную службу, игнорируя интерес к своей персоне со стороны союзников по антитеррористической коалиции. Как и было заявлено, «Забияка», выйдя в район, отдаленный от караванных путей, произвел учебные стрельбы из всех видов вооружения, демонстрируя находящимся неподалеку американцам и англичанам пуски крылатых ракет «Уран», ракето-торпед «Водопад» и стрельбу артиллерийских систем. Посмотреть было на что – по оценке экспертов, «Забияка» мог легко противостоять отряду тяжелых крейсеров Второй мировой войны. А окажись он во времена Цусимского сражения, в одиночку разбил бы оба противоборствующих флота. Причем броненосные силы потопил, не входя даже с ними в огневой контакт. А легкие крейсера и миноносцы, используя скорость и маневр, уничтожил бы своими пушками и ракетами ПВО.
«Забияка» относился к самым современным кораблям российского флота и на сегодняшний день был единственным кораблем, которому довелось применить все свое вооружение в боевой обстановке.
Командир фрегата капитан первого ранга Сергей Андреевич Масягин уже дважды отказывался от повышения, не желая менять капитанский мостик «Забияки» на адмиральский кабинет. Хотя, по правде говоря, командование не особо и настаивало, зная, в чем в чем, а в адмиралах флот недостатка не испытывает, и совсем другое дело – толковый командир корабля.