– Прошу, – произнес сопровождающий их араб, указывая на трап.
Четверо наемников, захватив дорожные сумки с личными вещами, поднялись на покачивающуюся палубу судна…
Экстренный вызов к генералу Каманину полковник Крутов воспринял совершенно спокойно. Собрав необходимые документы, направился на доклад к первому заместителю начальника ГРУ. Идти далеко не пришлось, генеральский кабинет находился на этом же этаже, только в северном крыле здания.
В приемной томились в ожидании приема несколько старших офицеров, но Крутова генеральский референт пропустил вне очереди.
– Разрешите войти? – с порога спросил Родион.
– Раз вызывал, значит, входи, – занятый просмотром деловых бумаг, кивнул генерал-лейтенант, сидя за рабочим столом. Крутов едва дошел до середины кабинета, как он оторвался от своего занятия, окинул полковника внимательным взглядом и произнес с едва заметной иронией: – Значит, одеяло потянул на себя и так увлекся работой, что даже нет времени для доклада вышестоящему начальству. Так, что ли?
– Никак нет. Но я считаю, что во время работы над заданием начальству нужно докладывать либо по окончании операции, либо при возникновении проблем, которые невозможно решить собственными силами.
– Даже так, – неопределенно хмыкнул Каманин, ответ ему понравился. Родион нисколько не выставлял себя лично, давая понять, что проведением операции занимается не он один и не только подчиненный ему отдел боевого планирования, но и аналитический отдел и даже застрявший в Таджикистане начальник аналитического отдела полковник Панчук. Генерал-лейтенант снял очки, двумя пальцами помассировал переносицу и произнес: – Свой ответ четко сформулировал, молодец. Но раз уж вызвал, не отпускать же тебя просто так. Поэтому, Родион Андреевич, будь добр, расскажи старику о проделанной работе.
– Операция «Троянский конь» все еще на начальной стадии, но кое-что уже сделано. Через организацию мусульманско-сепаратистского толка «Аль Харамей» нам удалось завербовать в наемники «Архангела» (оперативный псевдоним младшего Панчука) с напарниками. Путем оперативной разработки эта группа внедрена на сухогруз «Меркурий», таким образом, ракетные установки будут под нашим непосредственным контролем. Судно через неделю прибывает в Поти, и еще дней через пять караван с оружием пересечет границу Грузии с Россией. Но мы уже сейчас готовы их встретить.
В Чечню направлены тридцать два оперативника, прикрытых, чтобы не особо в глаза бросалось, «корочками» ФСБ, МВД, МЧС. При штабе сорок второй мотострелковой дивизии в разведотделе развернут оперативный центр быстрого реагирования. Таким образом, мы охватываем район предполагаемых действий густой сетью.
На аэродроме под Ставрополем размещена усиленная эскадрилья «Су-39Т» с опытными пилотами.
– Ты что, полковник, считаешь, что у сепаратистов, кроме ракет, могут быть и танки? – недоверчиво спросил Каманин.
– Никак нет, только на «тридцатьдевятках» более совершенная система наведения, что в данной операции немаловажно.
– Логично, – удовлетворенно хмыкнул генерал-лейтенант.
– К тому же в Чечню уже доставлены отряд «Майора Вихря» и «ангелы-хранители» для нашего «Архангела». Последние уже на исходной точке.
– Как прошла акция прикрытия?
– Имитировали нападение на армейскую бронеколонну. Под шумок вывели «тарантул» на исходную позицию. – Предвидя очередной вопрос генерала, Родион уточнил: – Для того чтобы у агентуры сепаратистов не возникло подозрений, разыграли в эфире радиоспектакль как с нашей стороны, так и с «противной», объявив о появлении на поле нового игрока, полевого командира с позывным «Дарий». Он вел радиообмен с Падишахом.
– Кто такой Падишах?
Полковник Крутов раскрыл папку и, просмотрев несколько листков, вытащил один и зачитал:
– Салман Тулпинов, в прошлом преподаватель Грозненского нефтяного техникума. Один из приближенных генерала Дудаева, воевал в первую чеченскую кампанию, от взрыва снаряда потерял обе ноги. Во вторую чеченскую был легализован, занимался координацией ударов бандформирований. Кто заподозрит разъезжающего по республике в поисках пропитания инвалида? Военная контрразведка вычислила его еще в прошлом году, но до поры до времени не брала. Сейчас попытались взять, но живьем не получилось. Хотя все прошло тихо, без свидетелей.
– Сколько «тарантул» на позиции? – спросил генерал-лейтенант.
– Трое суток.
– Находится в режиме радиомолчания?
– Так точно.
– А как вы можете быть уверены, что они не уничтожены или захвачены боевиками? – Каманин вдруг понял, какого размаха достигла операция «Троянский конь», и сообразил, что многоходовая операция, как любой сложный организм, крайне уязвима. А противник у них серьезный, не одичавшие в горах пастухи или виноградари, нет, профессиональные военные. И у некоторых офицерская карьера началась еще в Советской армии. Достаточно малого подозрения, чтобы вся операция разлетелась на мелкие осколки, как стеклянный дворец.
– Над местом засады постоянно курсируют наши спутники-шпионы. Наши «хранители» подают световой сигнал узконаправленным фонарем, извещая о том, что все в порядке, – детально пояснил полковник Крутов. Предвидя еще один вопрос, не стал его ждать, сам заговорил: – Для того чтобы поддержать «легенду» радиоспектакля, завтра журналистам будет сообщено, что на одном из блокпостов внутренних войск были убиты трое боевиков. Естественно, будут предъявлены трупы Падишаха и двух его телохранителей. Впоследствии Дарий в разные периоды времени будет безуспешно выходить на связь с координатором.
– Ясно, – первый заместитель начальника Главного разведывательного управления хлопнул двумя ладонями по столу. В глубине души он вынужден был признать, что стоящий перед ним полковник действительно учел все нюансы, которые даже ему, старому и опытному разведчику, не пришли в голову. Генерал-лейтенант водрузил на нос очки, собираясь вновь заняться изучением утренней сводки, но, прежде чем отпустить Крутова, автоматически спросил: – Это все?
– Никак нет, – последовал неожиданный ответ.
– Ну что ж, внимательно слушаю. – Очки вновь легли на крышку письменного стола.
– Как только операция «Троянский конь» начала воплощаться в жизнь, наша агентура взяла под пристальное наблюдение «Свободу совести». В общем-то, если к ним не присматриваться, то вроде ничего особенного. Бывший вице-премьер Гансов разъезжает по странам ближнего зарубежья и рассказывает, какой он борец за демократические ценности, только вот слишком уж ограничен в у. е. Правозащитник Сергей Кузнецов съездил в парламент ОБСЕ и долго жевал сопли по поводу преступлений Российской армии против чеченского народа. Все как всегда, только вот европейские газеты неожиданно заголосили, что он призывает к мирным переговорам России с Ичкерией.
– Так-так, значит, опять тухлятиной повеяло. Что еще?
– Журналистка Буковинская засела в своей квартире и работает над очередным бестселлером на ту же тему. Вот только неделю назад ей позвонила подруга из Сан-Франциско, некая Анжелика Фрейдун, и ненавязчиво поинтересовалась, как дела у подруги и все ли договоренности остаются в силе. Буковинская ответила, что все идет своим ходом. Через наш отдел внешней разведки я навел по этой дамочке справки. И вот ответ, – в руке Крутова появился следующий лист с машинописным текстом. – Анжелика Фрейдун, она же Алла Евгеньевна Марусич пятьдесят четвертого года рождения, окончила МГУ, факультет журналистики (однокурсница Буковинской), работала в различных печатных изданиях, но специализировалась по науке и технике. В конце восьмидесятых полностью переключилась на освещение космонавтики. В девяносто пятом году эмигрировала в Штаты. Работает внештатным консультантом в фирме «Бук Пис».