Собранная на коленке из всякого хлама рация «уоки-токи» захрипела и затрещала статикой. Громкий и четкий, сквозь помехи пробился вьетнамский акцент бойца сопротивления:
– Торопись, други! Они на подходе! Вижу их. Три, нет, четыре танки! Много-много солдаты. Скорей! Прием!
Неслышно ругаясь, Бен Уокер лихорадочно пихал штекеры в микшерный пульт.
– Келси, подай кусачки! – позвал он, однако ответа не дождался.
Высунув голову из-под стола, он крикнул громче:
– Ты где, Келси?
– На крыше, ставлю антенну, – прокричала та в ответ. Уокер едва расслышал голос сквозь дыру в потолке студии. – Ветер мешает!
– Куда ты, черт возьми, кусачки подевала?
– У генератора смотрел?
Уокер на заднице проскользил по полу к бензогенератору, стоявшему на тележке. Здесь Келси Уилкокс бросила ящик с инструментами. Он пошарил в куче железяк на полу и в конце концов нащупал кусачки.
– Уокер! – захрипела рация. – Вы там готовы? Прием!
– Нгуен, сколько у нас времени? – отозвался Уокер.
Передатчик вновь обрушил на него какофонию звуков:
– Пять, от силы десять минуты! Вижу солдаты, в пять миля на Пятидесятое шоссе.
Проклятье, не успеть!
Уокер оставил рацию на столе и вернулся к спутанным проводам под микшерным пультом. Он резал ненужное и перетягивал нужное, как его учила Келси. А еще со страхом думал, что весь труд последних шестнадцати месяцев может пойти насмарку. Он преодолел пустыню и выжил. Правда, чуть не отбросил копыта, но все-таки выжил. Сумел выжить даже в горниле Лас-Вегаса. Нет, сейчас, после всего, что было, сдаваться нельзя! Теперь, когда он наконец-то понял свое предназначение, нашел цель и смысл жизни. Шульман, профессор журналистики в колледже, как-то сказал ему: «Уокер, ты все время витаешь в облаках. Ты ударился в экзистенциализм, а к жизни надо относиться проще». В две тысячи одиннадцатом, когда он корчил из себя циника, а по сути был просто самоуверенным наглецом, мудрый совет в голове не задержался.
Теперь же, в тридцать пять, относиться к жизни проще он не смог бы при всем желании. В двадцать шестом году американцам было не до легкости бытия. Электросети уничтожены, еды и воды не хватает, нет ни средств массовой коммуникации, ни транспорта, а самое страшное – корейская оккупация.
Корейская оккупация. От этих двух слов его начинало трясти. Даже в дурном сне ему не могло присниться, что чужая военщина может захватить территорию Соединенных Штатов. Нет, не в этой жизни!
Что ни говори, сейчас умирать не время. Он должен передать сообщение, пока эти подонки, вся эта так называемая Великая Корейская Республика, не захватили маленький, но стратегически важный город Монтроуз, штат Колорадо. Необходимо, во что бы то ни стало, оживить заброшенную и полуразрушенную радиостанцию и бросить клич, созывая всех, у кого есть оружие. В этом его долг. Его судьба.
На крыше пристройки Уилкокс сражалась с антенной Яги-Уда, которую сама спроектировала и построила. Антенна радиостанции давным-давно приказала долго жить, хорошо хоть пригодилась на запчасти. Уилкокс была дипломированным инженером-электронщиком. По иронии судьбы, прожив на свете тридцать один год, она ни дня не работала по профессии.
До того как разрушительнейший ЭМИ, электромагнитный импульс, снес практически всю сетевую инфраструктуру США, Уилкокс болталась по стране, не зная, куда приткнуться. До прошлого года сдавала карты в одном из последних казино Лас-Вегаса, превратившегося сегодня в жалкую тень того города, где каких-то полтора десятка лет назад вовсю кипела бурная ночная жизнь.
Поднявшийся ветер сводил на нет все попытки выйти в эфир прежде, чем Корейская народная армия возьмет город приступом. Келси быстренько насверлила отверстий под скобы для крепежа. А вот сунуть антенну в паз никак не получалось.
Она бросила взгляд на другую сторону Роуз-Лейн. На Центральной улице, по сути, участке Пятидесятого шоссе, собрались партизаны. Нгуен Ху Зиап, бесспорный лидер повстанческого отряда из Юты, придирчиво осматривал разношерстную форму своих бойцов и объяснял им, где лучше занять позицию для обороны. Уилкокс знала, что Зиап – родственник какого-то известного вьетконговского генерала времен вьетнамской войны, и тот факт, что сейчас он сражался на стороне Америки, несколько удивлял.
Взгляд зацепился за Буна Карлсона, вожака повстанческой группы из Монтроуза. Келси наблюдала, как тот отдает приказы людям, явно никогда в армии раньше не служившим, однако теперь вынужденным взять в руки оружие, чтобы рискуя жизнью, защищать родную землю. Кажется, они устанавливали СВУ, самодельные взрывные устройства. Уилкокс повернулась на восток. Черный поток корейской солдатни стремительно приближался, готовый в считанные минуты затопить все вокруг. Враги двигались с востока, скорее всего, из Денвера.
Бойцы рассеялись по территории, занимая позиции за стенами домов, развалинами, мешками с песком на дороге. Сколько наших, тридцать? Сорок? Неужели им под силу остановить наступающую армаду?
– Эй вы, любители собачатины! – заорал корейцам Коннор Морган, залегший на противоположной обочине.
Келси улыбнулась: Морган готов был в одиночку разделаться со всей корейской армией. Она взглянула на здание начальной школы, расположенное на другом конце дороги. Перевалило за полдень, уроки кончились, и родители, пришедшие за детьми, столпились у входа.
Проклятье! Их, что же, не предупредили, что корейцы идут в атаку?
Землю сотряс взрыв.
Вопли и суматоха. Мамашки и папашки, те, что еще не забрали детей, бросились в школу. Остальные в ужасе кинулись врассыпную.
– Келси! Ты где, черт возьми! Готова?
– Иду, Бен!
Некогда на гражданских смотреть. Уилкокс слетела вниз по стремянке и юркнула в здание радиостанции, откуда в былые времена вещала на длинных частотах популярная волна с музыкой в стиле «кантри-энд-вестерн».
– Мы-то можем начинать, а вот у них там, внизу, что творится?
Уокер вылез из-под пульта, сел и осторожно постучал пальцем по самодельному усилителю.
– Думаю, мы готовы. Ты действительно думаешь, что наш сигнал отсюда будет бить дальше?
– Бен, не забывай, это длинноволновая станция. Наш самодельный передатчик слышно в лучшем случае в пределах штата. Если крупно повезет, то еще в соседнем. С маломощным радиовещанием хорошего сигнала не добьешься. Но здесь такое оборудование! Можно работать на всю страну. Учитывая, что эфир пустой, у нас неплохие шансы. Поверь мне.
– Как скажешь, дорогая, – успокоился Бен.