Старший охранник появился через несколько минут и произнес тоном вышколенного дворецкого:
– Хозяин вас примет. Прошу.
Детектив пошел вслед за ним к высокому крыльцу, ведущему во дворец. Другие охранники остались возле машины у ворот, – видимо, дворовой страже было запрещено входить в хозяйские хоромы.
Поднявшись по лестнице на крыльцо, мужчины вошли внутрь. Холл был выполнен в виде гигантской оранжереи с обилием тропических растений. Густо росли широколистные пальмы, гибкими змеями вились лианы. Здесь же можно было увидеть множество клеток с экзотическими птахами, каждая из которых голосила на свой лад, из-за чего в помещении стоял невообразимый шум. Для чего нужно было устраивать этот птичник прямо на входе во дворец, европейцу было трудно понять. Но в свое время Кольцов достаточно долго прожил на Востоке, чтобы узнать: здесь ничего не делают просто так, и если что-то неясно, лучше отнести это к азиатской хитрости и быть готовым к любой неожиданности.
Миновав оранжерею, старший охранник толкнул отделанные золотым орнаментом дверные створки и шагнул внутрь, сыщик сунулся следом.
Прямо на входе по бокам стояли две статуи африканских воинов из племени зулусов. Мускулистые двухметровые фигуры были вырезаны искусными мастерами из черного дерева. Пышногубые негры с глазами без зрачков, в набедренных повязках угрожающе застыли, сжимая в правой руке тонкое копье с длинным и широким, как клинок кинжала, наконечником, покрытым золотом.
Зал был практически пуст, только в центре стояло большое кресло, на котором восседал хозяин усадьбы, одетый на европейский лад – в строгий костюм-тройку.
«Тронный зал, – догадался Глеб, ослабив узел галстука. – Здесь правит бал мания величия».
– Добрый день, Муртаза Юсупович, – первым поздоровался с хозяином Кольцов. – Я – частный детектив, Глеб Кольцов.
Калиф молча кивнул головой, в одном жесте высказывая гостю и приветствие, и разрешение тому изложить свою просьбу.
– В связи с моим образом деятельности мне было предложено отыскать похищенную в Санкт-Петербурге девушку.
– Киднеппинг – бич современного мира, – склонив набок голову, сочувствующе произнес Калиф.
«Прекрасно, – моментально отметил про себя Кольцов. – Столько времени прошло, а лоск советского номенклатурщика не выгорел даже под таким жарким солнцем».
Распыляться на комплименты сыщик не стал, а продолжил по существу:
– Путем оперативной разработки я вышел сперва на след преступника, после чего вел его вплоть до входа в ваш дом.
– О чем это вы?
– Позавчера некто Раид Халилов привез в ваш дом молодую блондинку, – ровным голосом сообщил Кольцов…
В это время Раид находился поблизости, он стоял на тайном балконе, который располагался в углу под потолком зала. Наблюдая за незваным гостем из-за плотной ширмы, молодой чеченец аж губу закусил от злости. Вайнах узнал его, это был его злой рок, который лишил его всего: любимой женщины Карины, денег, которые он мог заработать на продаже украденных документов. Теперь вот явился лишить последнего…
Раид выругался по-вайнахски и зло пожалел, что у него нет автомата. В одно мгновение решил бы эту проблему.
– Ты хочешь сказать, что я помогаю похитителям людей? – угрожающе спросил Калиф. Чтобы продемонстрировать всю свою грозность, он оперся на подлокотники кресла и приподнял свой толстый зад.
– Я лишь хочу сказать, что вы в этот день приобрели новую наложницу.
– Да. – Лицо туркмена расплылось в самодовольной улыбке. – Нынешние времена называются рыночными, потому что все продается и покупается. Ты имеешь что-то против?
– Наоборот, торговать лучше, чем воевать. Мой клиент хочет выкупить у вас свою дочь. Цена не имеет значения.
– Что, никаких ограничений? – Муртаза слепил кислую гримасу, возвращая свой зад обратно в кресло.
– Разве родительская любовь имеет ограничения?
После этих слов лицо наркобарона налилось кровью. Он привык в делах к двум формам поведения: либо ему пытаются угрожать, либо заискивающе просят.
Человек, стоящий перед ним, не делал ни того, ни другого, разговаривая вроде бы на равных, он умудрился продемонстрировать свое превосходство над хозяином усадьбы.
Угрожающе сверкнув узкими глазами, Муртаза с вызовом спросил:
– А если я не отдам девчонку ни за какие деньги? Или вообще скормлю зверям в своем зоопарке, что тогда?
Он ожидал, что этот непробиваемый русский тут же сломается, опустится до уговоров. В конце концов дипломатия и есть искусство договариваться, стараясь добиться большей выгоды для себя. Но и этот финт не смог пробить невозмутимость гостя.
– Мой клиент довольно влиятельный человек на самом верху российской политической элиты. И если с девочкой что-то случится, – голос Кольцова по-прежнему был слегка вялый, как морской прибой в тихую погоду, – ее отец объявит вашей республике войну и нанесет удар первым, а может быть, даже не один. После чего ваша политическая элита сочтет за благо выдать вашу голову на золотом блюде.
– Очень интересно, – усмехнулся Калиф и почесал двойной подбородок короткими пальцами, унизанными золотыми перстнями.
Глеб сразу понял, что это был условный знак, но ничего предпринимать не стал, чтобы раньше времени не демонстрировать свою прыть.
Двое телохранителей Гасан-заде бесшумно приблизились к сыщику и набросились на него сзади. Один заломил Кольцову руку за спину, другой встал напротив, готовый выполнить любой приказ хозяина.
Наркобарон громко и раскатисто рассмеялся, явно довольный собой, захлопал в ладоши.
– Вот и славно получилось. Пока моя голова окажется на золотом блюде, твоя уже сегодня отправится в переносном холодильнике к твоему клиенту, чтобы в следующий раз он думал, кому угрожать.
Детектив, стоя с заломленной рукой, смотрел на толстого туркмена исподлобья. Этот взгляд еще больше разозлил Муртазу. Оскалившись, он зло пробормотал:
– Думаешь, это шутки? Нет, друг мой, все очень серьезно. Мои телохранители – афганцы, они родились с автоматами, и самое большое счастье для них – это резать головы шурави.
Эта угроза привела к совершенно неожиданному результату. Лицо сыщика исказилось, но не в ужасе перед страшной смертью, а в бешеной ярости.
– Очень хорошо, – прорычал Глеб, – что они из Афгана, я там воевал.
Дальше события завертелись со скоростью автомобильных гонок. Каблук правой ноги Кольцова по самой кратчайшей траектории врезался в корпус стоявшего напротив охранника, с силой артиллерийского снаряда разрывая тому диафрагму и круша ребра. Афганец умер, не успев упасть на пол. Одновременно сыщик, присев, развернулся, освобождаясь от захвата и смещаясь за спину второго телохранителя. Одной рукой он ухватил охранника за ворот рубахи и, рванув того на себя, второй – схватил за штанину, перебросил через голову спиной на выставленное колено. Хруст ломающегося позвоночника под сводами зала прозвучал неестественно громко.