Он не стал звонить, а отправился прямиком по указанному адресу. Он надеялся, что Елена Коваль еще не успела сообщить бывшей однокурснице о его вчерашнем визите и ему удастся захватить Рудницкую врасплох и увидеть реакцию на имя Людмилы Савенко. Уловить «язык мимики и тела», как говорит продвинутый адвокат Алик Дрючин, который, работая с клиентами, придает этому значение даже большее, чем словам. Как Шибаев понимал, особой дружбы между женщинами не было. Он вспомнил, как физрук Виктор Павлович отозвался о Рудницкой. Красивая девка, но злая, сказал тот. Значило ли это, что ему не обломилось? А Людмила была незлой, потому что обломилось?
Он надеялся также, что Рудницкая дома, причем, одна. Он затруднился бы ответить самому себе, что же он ищет. Мысль, что женский скелет принадлежал Людмиле Савенко, казалась вполне абсурдной – что-нибудь да «вылезло» бы за двадцать пять лет. Какое чудовищное стечение обстоятельств должно быть, чтобы ничего – ровным счетом ничего – не «вылезло» за четверть века. Человек исчез, и ничего! Осталась легенда. Ни вопросов, ни любопытства друзей и соседей, ни свидетелей, видевших хоть что-то, ни слухов, ни подозрений… Даже ближайшая подруга ничего толком не знает. Слухи возникают из ничего, на пустом месте, а тут такое событие – роман с американцем! Да еще в те времена. Толпы должны были собираться у дома, чтобы увидеть их своими глазами. А если гипотетически, как говорит Алик… Если предположить гипотетически, что это все-таки Людмила Савенко… там, на даче. Что произошло потом? Что стало с квартирой генерала? Вещами? Ювелирными изделиями? Соседи ведь были, дом не для простых смертных, все друг друга знали. Не могли не знать. А когда опечатывали квартиру, неужели никто ничего не проверил? Или квартира оставалась за Людмилой сколько лет? Нужно найти соседей и спросить. Придется найти.
Вопросы, вопросы… И главный – стоит ли? За давностью лет прекратить и забыть. Куст сирени запросто решил бы дело…
Ему повезло. Ирина Рудницкая оказалась дома. Она распахнула дверь, не спросив кто. Разъяренная фурия в кое-как застегнутом пестром халатике и босиком. С мокрой тряпкой в руке. Шибаев попятился, ему показалось, что Ирина взмахнула своим орудием. Он успел заметить, что под халатом у нее лишь трусики – черные, кружевные. Фурия гаркнула:
– Сколько можно! Я вам позвонила еще утром! Вода хлещет без передыху, не успеваю убирать! Дармоеды жэковские, прости господи! Чтоб вы пропали! Пользы от вас как от козлов! – Голосина у нее был мощный.
Шибаев вошел, а она помчалась по коридору в ванную, как он догадался. Халат летел ей вслед, развевались длинные черные волосы, звонко шлепали по полу босые ноги. При этом она не переставала ругаться. Озадаченный Шибаев задержался на пороге.
– Ну! – Она обернулась. – Чего стал? Давай сюда!
Он пошел на зов. А что ему еще оставалось делать?
Вода хлестала из-под ванны, в водовороте на полу плавал мелкий мусор, вымытый из углов.
Он присел на корточки, заглянул под ванну. Посмотрел на хозяйку снизу вверх и выстрелил наугад:
– Вам же велели перекрыть воду!
– Откуда я знаю, как ее перекрыть? – заорала она. – Вы же сразу повесили трубку! Я к соседям – нигде никого, прямо вымерли все. А тут потоп, не успеваю убирать!
Шибаев сунул руку под ванну, нащупал кран, повернул. Поток тут же превратился в тоненькую струйку и через минуту иссяк.
– Блин! – Ирина всплеснула руками. – Вот зараза! А я как идиотка, и ни одной *censored* рядом! Давай, починяй!
– Я не из жэка, – сказал Шибаев, поднимаясь.
Ирина попятилась, одной рукой запахнула на груди халат, не выпуская тряпки из другой. Поправила волосы.
– А откуда?
– Меня зовут Александр Шибаев. Мы могли бы поговорить?
Имя его не произвело на Ирину никакого впечатления, и Шибаев понял, что Елена Коваль ей не звонила. То ли не сочла нужным, то ли не знала телефона.
– На предмет? – спросила она ершисто, рассматривая его в упор, но уже готовая улыбнуться. Глаза заиграли опасно.
– Я частный детектив, ищу человека, которого вы, возможно, когда-то знали.
– Какого человека? – спросила она безмятежно. – У меня никто не пропадал.
– Людмилу Савенко.
Она отвела взгляд, облизнула губы. Повторила:
– Ляльку Савенко? А я при чем?
– Вы с ней дружили, учились вместе.
– Только и всего. Мы никогда не были близки. – Она повернулась и пошла из ванной комнаты. Шибаев последовал за ней. – Прошу вас! Мне нужно переодеться.
Она посторонилась, пропуская его, и исчезла. Шибаев остался один в большой комнате, где все было горячего желто-оранжевого колера – задернутые портьеры на окнах, ковер на полу, два разновеликих кожаных дивана друг против друга и кожаные и шелковые вперемешку подушки. Даже дерево в китайской вазе на полу цвело крупными желтыми цветами, из середины каждого цветка торчал мощный красный хобот с кисточкой. Воздух в комнате казался тоже желтым.
Александр осторожно опустился на больший диван. Диван затрещал, и Шибаев испуганно застыл.
Ирина появилась через несколько минут. Она переоделась в джинсы и оранжевую майку без рукавов. Волосы заколола на затылке. Она даже успела подкраситься, и ее громадные карие глаза стали еще больше. Смуглая и гибкая, она была, как заинтересованно прикинул Шибаев, лет на десять старше его. Ровесница Елены Коваль, она смотрелась совершенно иначе: живая, в ней вибрирует каждый нерв, и в драку она бросается, как понял Шибаев с высоты собственного житейского опыта, не раздумывая.
Она уселась напротив гостя, сложила руки на коленях, уставилась вопросительно. Ему показалось, она изо всех сил сдерживается, чтобы не заорать на него, не наброситься и не вытолкать вон. Он правда не понимал, что вызвало такой гнев. То ли потоп в ванной, то ли имя Людмилы Савенко.
Она ждала молча, только смотрела в упор. Шибаев кашлянул и повторил:
– Людмила Савенко… Что вам известно о ней?
– Ничего! Она сняла америкоса и слиняла в Штаты. Повезло! – Молодежный сленг не вязался с ее возрастом, но, удивительное дело, был органичен с ней по выразительности.
– Она вам не писала оттуда?
– Она бы мне никогда не написала! Может, Ленке Коваль. Они… дружили. – Последнее слово она выплюнула презрительно.
– Какие у вас были отношения?
– А при чем тут наши отношения? Кстати, а кто ее ищет? Грузинские князья?
Она вложила в последнию фразу столько яду, что Шибаев промолчал, понимая: Ирина завелась окончательно и не успокоится, пока не выскажется, и понукать ее не нужно – достаточно внимательно слушать.
– Отношений у нас не было никаких, если вам уж так необходимо знать. Лялька была дрянью. Дрянью! Беспринципной дрянью и шлюхой! Она путалась со всеми! С преподавателями, со студентами, со всеми!