Настроенный философски, Шибаев еще побродил по парку и вышел неожиданно к крошечному кафе без названия – киоск и несколько пластиковых столиков вокруг. Приятно удивился, взял кофе и уселся под деревом. Протянул руку за газетой, забытой кем-то. Процокала каблучками женщина за спиной Шибаева. Отодвинула стул, тоже села. До него долетел приятный запах ее духов. Ему захотелось обернуться и посмотреть на нее, но как? Он делал вид, что читает, а сам чутко прислушивался к звукам за спиной. Ему казалось, у него даже лопатки зашевелились от напряжения. Знаток мужской психологии Алик называл это состояние «пионерским». В смысле, «всегда готов». Он пропустил момент появления нового действующего лица – мужчины – и заметил его, когда тот прошел мимо его столика и с шумом отодвинул стул за его спиной.
– В чем дело? – Мужчина не поздоровался и сразу взял быка за рога. – Что опять?
– Женя, нам нужно поговорить, – ответила женщина, и Шибаев вздрогнул – знакомый голос. Это была Елена Коваль.
– Мы с тобой уже все обсудили, о чем говорить? – В голосе мужчины слышится раздражение.
– Я хочу спросить, почему? Почему, Женечка? Ведь ты говорил, что любишь… Ты же любил! – В голосе Елены – близкие слезы.
– Послушай, ты же взрослый человек! Любил-разлюбил! Я сказал, все! Понимаешь, все!
– Женечка, ты скажи… я все для тебя сделаю! Нам же было хорошо вместе, ты сам говорил!
– Не нужно ничего для меня делать! Не звони мне больше, поняла?
– Ты возвращаешься к ней?
– Тебя это не касается!
– Нет, ты скажи!
– Не твое дело! Отстань!
– Ты же сам говорил, что между вами все кончено. Сам говорил!
Елена начинает плакать. Шибаев сочувствует незнакомому мужику, для него тоже самое трудное отставить постылую… подругу. Соседка Алина как-то повадилась забегать на огонек, он спал с ней, не отказывался, она надеялась, а он, пряча глаза, выпроваживал ее утром, а то и ночью. Тяжела судьба у нелюбимой. А с другой стороны, есть правила игры! Мы вместе – на час, на день, на ночь… и вообще, я тебе ничего не обещал. И не реви, ради бога!
– Перестань реветь, – с досадой произносит мужчина. – Ничего у нас с тобой не получится.
– Но почему? Скажи, в чем я виновата?
– Ни в чем не виновата. Ты хороший человек… – Он пытается быть терпеливым.
– Тогда почему? – Она настаивает.
– Да потому что я тебя не люблю! – взрывается он. – Поняла? Не люблю! И не любил никогда. Идиот, что связался.
– Но ты же говорил…
– Хватит! – Мужик бьет кулаком по столу. – Достала! Да я тебя… – Он с трудом сдерживается. – Не звони мне больше!
– Женечка! Пожалуйста…
– Да пошла ты! – рычит Женечка.
Шибаеву слышно, как падает легкое пластиковое креслице. Мужчина бежит мимо его столика, лицо у него красное и злое. Невидимая Елена за его спиной плачет, всхлипывает, давится слезами. Конец трагедии. Или фарса. Или мелодрамы. Занавес.
Шибаев встал, подошел к киоску, купил бутылку минералки. Возвратился, протянул ей. Она вздрогнула и подняла глаза.
– Вы?
– Елена Владимировна… – начал он, но она перебила:
– Вы здесь… все время? Подслушивали?
– Я не подслушивал, а просто сидел.
– Что вам надо? Что вы все время лезете? Зачем вы шпионите? Вы что, следите за мной?
Из окна киоска высунулась любопытная физиономия продавщицы. Шибаев со стуком поставил бутылку на стол и зашагал прочь. Да пошли вы все!
– Подождите! – закричала Елена. – Подождите!
Он возвратился, встал над ней выжидательно. Елена вытерла слезы скомканной салфеткой, высморкалась и сказала:
– Посидите со мной, пожалуйста. Александр, кажется…
Она стала пить, с натугой сглатывая, на шее проступили некрасивые жилы. Лицо у нее было жалким, грим размазался. Он отвел взгляд.
– Вы все слышали… Вы слышали, как он со мной… А ведь клялся, цветы дарил!
Шибаев молчит.
– Говорил, что любит! – Она, громко глотая, снова стала пить и пролила минералку на белый костюм. Женщина в белом. Еще одна…
Шибаев отодвинул креслице, молча уселся рядом. А что тут скажешь? Что все будет хорошо? С этим чуваком – вряд ли. Понимает ли она это?
– Все так красиво начиналось…
Все начинается красиво. А кончается по-разному. Ей хочется поговорить, ей требуется участие. Не сиди как столб, скажи хоть что-нибудь, понукает себя Шибаев. Раскрывает рот и… закрывает. Никогда он не умел утешать и вытирать сопли. Сюда бы Алика…
– Что со мной не так? Я ведь не урод, работа, квартира, все есть, – перечисляла она безнадежно. – Чего ему еще надо? Его жена жуткая баба, грубая, здоровая, я их видела вместе, и детей нет, а вернулся! Говорил, что меня любит, а сам вернулся! Чем я ее хуже? Что я… проклятая?
Она смотрела на Шибаева. Тот упорно молчал.
– Проклятая. Я знаю, что проклятая. Всегда, с самого детства. Отца не было, мама вечно как загнанная лошадь… Как она мечтала, что я поеду переводчицей за границу! Если бы не она… Если бы она не устроила меня в этот проклятый институт… Господи, да у меня совсем другая жизнь была бы!
Шибаев подумал, что Ирина Рудницкая годы учебы считает самыми-рассамыми, Елена Коваль – проклятыми. Типичная жертва, планида такая. Он бы охотно спросил ее про документы Людмилы Савенко, которые она забрала из института, и о том, как она в конце августа, а может, и в сентябре жила в квартире генерала… помогая подруге собираться в Америку. И как получилось, что она не знакома с американцем? Где он… прятался? Но как спросишь? Да и нужно ли? Ему ведь велено устраниться. И сейчас он сидит здесь не при исполнении, так сказать, а как частное лицо. Не частный сыщик, а частное лицо. А музей, который вот-вот откроется… Он смотрит на часы – уже открылся, – это от нечего делать и внутреннего занудства. А на документах генерала с чердака, его письмах и фотографиях… – привет тактику и стратегу Якубову! – ставим крест. Победила старая гвардия. А ты, Шибаев, – свободен! Вольно.
Он так погрузился в собственные мысли, что до него не сразу дошло, что Елена спрашивает его о «скелетном» деле. Он пожал плечами и сказал:
– Нет дела.
– Закончили?
Ему кажется, что едва уловимая тень пробегает по ее лицу. Облегчение?
– Можно и так сказать…
– То есть вы уже знаете… кто это?
– Не знаю. Вряд ли это реально… Понимаете, старые могилы лучше не раскапывать. Даже время погребения установить практически невозможно. Разброс около десяти лет, а то и больше.
– А анализ ДНК? Я читала…
– А что нам даст анализ ДНК? С чем сравнивать? Я хотел спросить… – все-таки решился он. Ему казалось, что она успокоилась. Во всяком случае, слезы высохли.