– Необязательно в поликлинике, они могли познакомиться где угодно! – воскликнул Алик. – В кино! В парке! На фотографии они в парке. Даже на улице! Вполне вероятно, что они познакомились на улице. Весной, когда цвели деревья…
Перед его мысленным взором уже разворачивалась невесомая акварельная картина: бравый генерал в золотом мундире и красивая молодая женщина в белом платье идут навстречу друг другу. Она роняет белую перчатку, он поднимает. Протягивает ей. Глаза их встречаются и… вспыхивает цветная радуга!
Адвокат Дрючин был, как уже упоминалось ранее, сентиментальным малым.
– Вы думаете, это мой отец? – неуверенно спросил доктор Слава.
– Конечно! – вскричал Алик пылко. – Конечно, генерал Савенко твой отец! Ты очень похож на него! Федор, скажи!
– Вполне допускаю. – Федор кашлянул для солидности.
Костарчук промолчал, но кивнул, что согласен.
– Тост за родителей! – Алик уже разливал. – Светлая им память. А Ши-Бон спит… – Он оглянулся на друга, прикидывая, не разбудить ли.
– Только попробуй! – пригрозил Федор.
Доктор Слава засобирался первым.
– Побегу. Если что – звоните, – сказал он, прощаясь. – Рецепт на тумбочке, принимать каждые четыре часа. – И добавил: – Озадачили вы меня, ребята! Спасибо!
За ним следом убыл Костарчук. Алик и Федор остались вдвоем.
– Ши-Бон ничего не знает про женщину в белом, – вздохнул адвокат. Он снова посмотрел на спящего детектива, перевел взгляд на Федора.
Тот сказал строго:
– Даже не думай. Лучше налей молока.
– Кому? – вылетело у Алика раньше, чем он успел сообразить. Он побежал на кухню и принес блюдце с молоком. Поставил на пол. Позвал: «кис-кис-кис», но шибаевский кот не откликнулся. И тогда Алик, недолго думая, поставил блюдце на живот Шибаеву и приподнял Шпану. Тот уперся передними лапами в живот хозяина и стал лакать. Федор только головой покачал.
Шибаев и его кот благополучно проспали до вечера, а потом прибежал с работы адвокат Дрючин и закричал:
– Дрыхнешь и ничего не знаешь! Ты хоть новости смотрел?
Вялый Шибаев рассматривал Алика, словно видел впервые.
– Вот! – тот сунул ему в руки городскую газету «Вечерняя лошадь». – Читай! На первой странице! Вслух!
Шибаев взял газету, поискал глазами статью.
– «Мой друг Павел Кухар», – подсказал Алик. – Лешки Добродеева опус.
– Трагическая смерть… выдающийся политический деятель, большая потеря для отечественного политикума… – Шибаев забегал глазами по строчкам.
«Я не хочу обсуждать, насколько естественной была эта смерть и не носит ли она заказной характер – это забота наших правоохранительных органов, – с присущим ему пафосом писало местное желтушное светило Алексей Добродеев, для своих – Лоботомик, – но хочу сказать словами древних: «Лучшие, к сожалению, уходят первыми»… Еще и замечательный писатель. Выдающаяся книга, уникальный учебник жизни… подрастающие поколения… Мир праху твоему, дорогой друг, спи спокойно… память о тебе всегда… пепел Клааса стучит и взывает…» и так далее и тому подобное.
Шибаев оторвался от газеты и недоуменно посмотрел на Алика.
– В ту же ночь! – сказал тот возбужденно. – Летел на скорости чуть ли не триста кэмэ, не вписался в поворот и слетел с насыпи. Весь город стоит на ушах. И самое интересное, на том же месте, сразу за мостом. Сначала Иванов, потом Кухар.
Шибаев молчал. Известие о гибели политика ошеломило его.
– Ты, Ши-Бон, прямо Терминатор! – вскричал Алик. – Все вокруг тебя… терминируют. Ты думаешь, он сам? Или ему помогли? У него же полно врагов! У них у всех полно врагов…
Шибаев молчал. Он вспоминал разговор с Кухаром в «Тутси». Подкупающие интонации, дружеская улыбка, шутки… Павел рассказал о том, что произошло девятнадцатого августа восемьдесят шестого… Он говорил: «Мы были детьми, мы испугались… мы не виноваты». Рассказывал, зная, что убьет его. Отвезет на дачу и похоронит, как Людмилу Савенко. Какое-то извращение…
Шибаев знал, что будет возвращаться к вечеру в «Тутси» снова и снова в поисках ключа, прекрасно понимая, что ключа нет. Почему Кухар не убил его? Почему отвез на дачу? Почему положил в яму, где четверть века пролежала его невеста Людмила? Ударил, но не убил? Ударил, но не засыпал? Какой смысл он в это вкладывал? Что происходило в его голове?
Нет ответов. Нет ключа. Как и нет уже человека, загадавшего ему загадку.
– Эй! – Алик помахал рукой перед его лицом. – Ты как? В порядке? Ужинать будешь?
Шибаев кивнул.
– У меня новая клиентка, – сообщил Алик, когда они сидели за столом. – Расторжение брака. Интересная женщина.
Шибаев сосредоточенно жевал и на слова адвоката никак не реагировал. Был он бледен, с черными кругами под глазами. Алик поднялся, обошел стол и озабоченно потрогал его лоб.
– Что-то ты мне не нравишься…
– Я в порядке, – отозвался Шибаев, уклоняясь от руки адвоката. – Слава приходил, посмотрел, сказал, заживает нормально.
– Ага. Он мне звонил. Отличный парень. Ты подумай, Ши-Бон, какая ирония! Ляля Савенко убита, а сын генерала жив и здравствует! И никто ничего! Родной сын, которого он не увидел. У меня до сих пор мороз по коже… Как он сказал тогда: «Это моя мама!» Смотрит на фотографию и говорит: «Это моя мама!» И лицо… такое лицо у него было! Жаль, ты не видел. Я хотел тебя разбудить, но Федор не дал. Вот так живешь и ничего не знаешь! И тут вдруг тебя по темечку тюк! И весь мир перевернется, все, во что ты верил, твое восприятие, ощущение себя, кто ты есть… все станет с ног на голову!
У Алика было философское настроение, которое нападало на него из-за угла, часто без видимой причины, и заставляло говорить много и путано. Нести всякий вздор, по определению Шибаева. Детектив, как правило, на вздор не реагировал и думал о своем. Вот и сейчас он сосредоточенно жевал, пропуская мимо ушей Аликовы излияния.
– У меня новая клиентка, – повторил адвокат обиженно. – Развод. Слышишь? Новая клиентка, говорю!
– Ну и?.. – изобразил интерес очнувшийся Шибаев. На конкретику он, как правило, реагировал.
– Угадай! – Алик сделал драматическую паузу и выпалил: – Кристина Юрьевна Яковлева!
Вуаля! Оркестр играет туш! Все радостно встают!
Он сверлил взглядом лицо Шибаева, на котором, к его разочарованию, ровным счетом ничего не отразилось.
– Знаешь, Ши-Бон, можешь мне не верить, но я знал! Я чувствовал, что она никуда не уедет! – Адвокат предпринял новую попытку расшевелить друга. – Можешь смеяться, но внутреннее чутье, опыт… все такое, я в этих делах поднатаскался, поверь мне. Если мужик сбежал, то это надолго. Финита. Амба. Ты же понимаешь, что муж там не один! Так что радуйся, она уже никуда не едет. Слышишь?