В первый год их брака он так и смотрел – с удовольствием. А потом сам не заметил, как удовольствие сменилось трудно скрываемым раздражением. Ему абсолютно не о чем было с ней говорить. Она ничего не понимала в его проблемах, зато пугалась, что фирма обанкротится и они умрут с голоду. Он почти сразу перестал ей что-либо рассказывать. Приходил домой и мечтал, чтобы она оказалась у какой-нибудь подружки и он мог бы посидеть в тишине.
О разводе Тропинин никогда не думал, других женщин у него не было, и он очень удивился, когда жена совершенно для него неожиданно решила от него уйти. В тот день он пришел, как обычно, не поздно и не рано, и она, как всегда, чуть не плача, жаловалась, что ей скучно, что она совсем ему не нужна и так жить нельзя. А потом вдруг расплакалась всерьез и стала собирать вещи. Допустить, чтобы она ушла куда-то на ночь глядя, Тропинин не мог, и сам стал собирать вещи, и неожиданно понял, что уйти из этого дома есть самое заветное его желание.
Он видел, что такого жена совсем не ожидала, и ему стало ее жаль, но себя Тропинин жалел больше и ушел.
Развелись они через полгода вполне мирно. Она всплакнула в загсе, и ему тоже стало грустно, но, что назад пути нет, понимали оба.
С тех пор прошло два года. Жена так и жила в их маленькой двухкомнатной квартире, которую они после свадьбы получили с родительской помощью в результате сложных обменов. А Тропинин жилье снимал.
Потом до него дошли слухи, что его бывшая живет со своим разведенным одноклассником, с которым он был шапочно знаком, но слухи эти не вызвали у него не только ревности, но даже простого интереса.
У Тропинина за два холостых года, конечно, были женщины, но ни одну из них он не воспринимал как возможную жену и очень не любил, когда они оставались у него дольше, чем на ночь.
Становилось жарко. Очень захотелось холодной минеральной воды, Тропинин поискал глазами подходящий магазин, с удивлением обнаружив, что опять вышел на маленькую зеленую площадь.
Он поднялся по ступеням ближайшего магазина, сверкающего свежевымытыми окнами, и еще раньше, чем осознал, что перед ним стоит Полина, почувствовал, как сильно застучало сердце от внезапной радости. Она укладывала купленные продукты в хозяйственную сумку из какой-то забавной ткани в цветочек.
Тропинин забыл, что еще недавно очень хотел пить. Сейчас ему хотелось только одного – смотреть на нее.
Он подошел к столику, за которым она паковала свои покупки, собрался поздороваться, а спросил совсем другое:
– Вы замужем?
Тамара, Костя, бандитско-детективная история, в которую она попала, отодвинули нормальную Линину жизнь куда-то в прошлое. И все-таки, идя в магазин, она так хотела увидеть бывшего попутчика Павла Тропинина, что даже несколько раз оборачивалась по дороге, ужасно себя за это ругая.
– Да, – совсем не удивившись, ответила она.
– Я вас провожу, – буркнул Тропинин, взяв ее забавную сумку, оказавшуюся вполне увесистой.
Ему уже не хотелось знать, что она замужем. Ему хотелось забыть, что она замужем.
И он почти не помнил про молодого человека, вышедшего из ее калитки.
– Впрок? – поинтересовался он, перехватывая поудобнее тяжеленную сумку.
– Сахар, – объяснила Лина. – Нужно много варенья сварить. Все ягоды поспели. Спасибо вам.
– Пожалуйста. Вы здесь с бабушкой?
– Нет. Бабушка умерла, давно уже. Я просто так приехала. В отпуск.
– Одна? – Ему не хотелось спрашивать про мужа, но он все-таки не удержался.
– Одна.
Сегодня она была в темных очках, и от этого почему-то казалась ему совершенно беззащитной.
– А вы здесь в командировке? – спросила Лина.
– Да, – подтвердил Тропинин. – Автоматику на заводе устанавливаем.
– На заводе? – Она как-то странно посмотрела на него, словно цель его командировки имела для нее принципиальное значение.
– Ну да, – кивнул он. – А что такого?
– Да нет, – словно так и не решившись в чем-то ему довериться, качнула она головой. – Ничего.
– Я донесу, – видя, что она, открыв калитку, собирается взять у него сумку, буркнул Павел.
Ему очень не хотелось с ней расставаться. А как продлить знакомство, он не знал и от этого терялся.
Он поставил сумку на ступеньку крыльца и усмехнулся:
– Любовника прячете?
– Что? – опешила она, забавно вытаращив глаза. Очки она успела снять, и он опять поразился их необычной синеве.
– Любовника в доме прячете?
– Почему прячу? – улыбнулась она.
– Потому что занавеска дернулась, – объяснил Тропинин. – Кошку вы вряд ли держите, если в доме никто не живет. Или вы кошку успели завести?
– Нет, – покачала головой Лина. – Не успела.
– Значит, любовник?
– Павел, – сказала вдруг Лина, никак не отреагировав на «любовника». – Вы знаете, что главным акционером завода является Сергей Михайлович Овсянников?
– Знаю, – насторожился Тропинин. Он боялся представить, что она каким-то образом связана с темными делами, которые, как он предполагал, творятся на заводе.
– А телефон его вы знаете? Мобильный?
– Нет.
– А узнать можете?
– Зачем? – мрачно поинтересовался он.
– Мне… – замялась она. – Очень нужно. Правда. Я Сережу давно знаю, всю жизнь. Мне нужно ему позвонить. Видите дом? – Она кивнула на еле видный за деревьями соседний участок. – Там его мама живет, и он тоже здесь жил.
– А у матери почему не спросите?
– Она уехала, – вздохнула Лина, и Тропинин неожиданно понял, что она напугана. – К сестре. В деревню.
– Полина…
– Лина.
– Лина, – поправился он. – Ну-ка рассказывайте, что у вас за тайны. Мне не нравится то, что я видел на заводе, и я не хочу, чтобы вы имели к этому отношение.
– Никаких тайн, – уставилась она на него синими глазищами. – С чего вы взяли? Большое спасибо, что помогли.
«Он вполне может быть связан с бандитами. А почему нет? Специально приехал, чтобы подстраховать киллера», – думала она.
– Лина, зачем вам телефон Овсянникова?
– Так. Ерунда. Неважно. – Она изо всех сил старалась казаться спокойной.
– Лина!
– До свидания, Павел. Спасибо.
– Я попробую узнать телефон.
– Не надо. Спасибо. Тетя Клава приедет, Сережина мама, и у нее узнаю.
– Почему купаться сегодня не пошли?
– Купаться? – переспросила она. – Так… Не получилось.
– Может… сейчас сходим? – как дурак предложил Тропинин.