– Открывайте, ешьте, — равнодушно отозвалась Аля.
Девки торопливо развязали вещмешок, стали оживленно выкладывать на кровать подарки.
– Ты гляди, сколько добра! Ох и устроим пир. Давай поешь, Алечка.
От деликатесов Аля отказалась, налила стакан коньяка, залпом выпила и легла, отвернувшись к стенке. Сквозь сон слышала голоса девушек.
– Алька, она с характером. Выдержит.
– Сильная девка!
Они ошибались. Война сломала когда-то красивую и волевую Алю Величко.
Она все же выпросила у Антона «вальтер». Простодушный парень не увидел в ее глазах то, что угадал Слава Фатеев. Аля взяла с него обещание молчать, в благодарность поцеловала сухими обветренными губами.
Через несколько дней, воспользовавшись случаем, вынула из обоймы пистолета заведующего отделением два патрона такого же калибра, написала прощальную записку и, отойдя подальше от больничного корпуса, выстрелила себе в висок. Она умирала долго, потому что калибр пистолета был слабенький. Но смерть щадила ее, Аля не чувствовала боли, просто голубое небо потихоньку темнело, немели руки, ноги, а затем подступила темнота.
В записке Аля просила никого не винить в ее смерти и хотела быть похороненной над обрывом, откуда на десятки километров виднеется море, но ее последнюю просьбу не выполнили. Главврач госпиталя, раздраженный неприятным разговором с начальством, которое отчитало его за развал работы с людьми, отмахнулся от завхоза, распоряжавшегося похоронами.
– Какие там еще памятники над морем! Психованная девчонка, а мне теперь из этой дыры не выбраться и в майорах вечно сидеть. Организуйте все, как обычно — простой гроб, пирамидка, и похороните ее на общем кладбище. И поменьше шума, разговоров. Потихоньку…
Но шустрый Фатеев узнал о времени похорон и пришел вместе с Антоном и медсестрой Таней. Вместо цветов, которые уже отошли, положили на бугорок венок из сосновых веток. Говорят, через день-два приезжал Николай Слобода, долго сидел у могилы, затем пошел в спецчасть, просил фотографию.
Там его встретили враждебно, считая, что он бросил Алю и поэтому она застрелилась.
– Все документы и фотографии будут высланы по месту жительства родственникам, — сухо объявили ему. — А вы, кажется, не родственник.
Слобода молча надел фуражку и пошел к баркасу. Ни Фатеев, ни Парфенов к политруку не подошли. Они тоже считали его виновным в смерти Али.
Эксперты проявили пленки из доставленных видеокассет. Одна оказалась подпорченной — то ли фриц-киношник успел засветить, то ли наши мастера не так сработали. На другой кассете, по слухам, было заснято что-то важное. Может, и преувеличивали, но историю с «Кондором» держали на контроле в штабе флота.
За долгое время расщедрились даже на награды. Капитан-лейтенант Маркин получил орден Красной Звезды. Афанасию Шишкину вручили медаль «За отвагу», такой же медалью наградили посмертно пулеметчика Григория Чеховских. Славе Фатееву и Антону Парфенову объявили благодарность, а медали пообещали в следующий раз.
– Если бы «языков» привели, — говорил командир бригады Юшин, — всех бы наградили и орденов не пожалели. А ты, Маркин, что-то сплоховал.
Когда вышли из штаба, Славка Фатеев, острый на язык, передразнил комбрига:
– Сплоховали! Тебя бы на тот ледник да по перевалам погонять — по-другому бы запел.
Огромный «Кондор» лежал на своем месте до начала 90-х годов, обрастая легендами. Затем его потихоньку вывезли какие-то дельцы и продали как реликвию немцам. Говорят, хорошо заработали.
Двое краснофлотцев стояли на обрыве. В тридцати метрах под ними море, ни на секунду не прекращая свою работу, било волнами в подножие скал. В воздухе висела взвесь холодных соленых брызг.
Саня Гордеев и Миша Бакланов, моряки береговой охраны, рассматривали огромную каменную гору. Они стояли уже минут двадцать, ожидая, когда гора задымит, но, кроме множества крупных черно-белых чаек, на уступах ничего интересного не видели.
В одном месте вроде поднялся легкий дымок, давал о себе знать давно потухший вулкан, но дым вскоре растворился в холодном прозрачном воздухе. Местные жители давно называли гору Чертовой, хотя вулкан потух сотни лет назад. Может, из поколения в поколение передавались рассказы о страшном извержении, погубившим много людей, но место считалось проклятым, и вблизи горы никто не селился.
Собственно, это была не гора, а кратер, густо заросший елями и стелющейся северной березой. Высота горы составляла около километра. Говорят, на дне кратера имелось озеро или бухта, соединенная с морем. Но из-за отдаленности никто Чертову гору не исследовал, а чтобы взобраться на ее вершину, требовалось прорубать просеку. Ходили слухи, что если приложить ухо к большому камню, то можно услышать подземный гул.
Оба парня посидели возле каменной плиты, но ничего не услышали. Неуютное пустынное место и непонятная громада Чертовой горы. Не слишком грамотные моряки береговой охраны, по существу пехота, допускали, что в глубине водится нечистая сила. Не зря раз в год, ранней весной, приходят шаманы, режут оленя и оставляют его на огромном камне.
Там же вместе с оленьими костями лежат потрескавшиеся от мороза бусы, фигурки животных, костяные ножи. Приближаться к святилищу строжайше запрещено. Чтобы избежать конфликта с местными жителями. Да и к святилищу так просто дорогу не найдешь.
– Ладно, пошли, засиделись мы тут, — сказал старший патруля Саша Гордеев. — Половина маршрута еще впереди.
– Конечно, пошли, — торопливо вставая, согласился Миша Бакланов. — Нехорошее место.
– Ты что, в чертей веришь?
– Верю не верю, — отозвался Бакланов, — но есть такие места, куда лучше не соваться. Вокруг нашей деревни сплошные леса, ягод, грибов полно. Но в некоторые места старики нам ходить запрещают. Нечистая сила закрутит, и домой не выберешься.
Оба парня не спеша зашагали по маршруту, который проходили раз в сутки уже на протяжении нескольких месяцев. Все шло как обычно. Скалы, кое-где пласты льда, который не таял в расщелинах круглый год, и море до горизонта. Спокойное, отражающее голубое летнее небо. Прибой набирал силу лишь у берега и бил в скалы день и ночь.
Гордеев вдруг увидел струю, тянувшуюся за каким-то предметом. Этот предмет поднимался все выше, показался перископ, затем рубка подводной лодки, орудие в носовой части. Оба парня застыли на месте, лодка должна была неминуемо врезаться в скалы. Что они там, ослепли?
Младший в патруле, Миша Бакланов, завороженно ждал удара. Но металлическая туша длиной метров шестьдесят плавно входила в проход между скалами.
– Лодка не наша, — прошептал Гордеев, будто его могли услышать сквозь шум работающего двигателя.