Все в нашем мире решали деньги, все заключалось или в их наличии, или в отсутствии, все карьеры основывались на их обретении, а моя нынешняя задача заключалась не столько в умножении капитала, сколько в его сохранении. Вот актуальнейшая из задач!
Ибо теперь я уверился: любая социальная состоятельность зиждется не на высоких духовных качествах, не на таланте и мастерстве, а измеряется способностью платить и зарабатывать. Все остальное – душеспасительное лукавство в пользу бедных, дабы те смогли обожествить свою нищету смыслом ее высокого предназначения, отвергающего блага земные, тленные, и смирились бы с ней в ее безысходности, от их же неуклюжести и тупоумия происходящей.
Итак, в конторе наступила эра владычества недалекого и осторожничающего Шлюпина. Весьма, надо отметить, основательного и предусмотрительного скромняги.
Никаких устоев, заложенных Коромысловым и чередой предыдущих начальников главка, он не отринул, сохранив фонд, Совет, не уволив никого из сотрудников, и даже не переехал в кабинет первого лица, хотя там каждодневно производилась приборка. То есть вел себя как тишайший затаившийся умник, выгадывая время и осторожно манипулируя собственными рычагами, способными утвердить его окончательным начальником на ныне занимаемую им должность.
Торжествовал тыловик Филиппенко, обнадеженный, видимо, своим скорым переводом на позицию первого милицейского начальника в родимую область, хотя перевод этот, как мне казалось, подозрительно затягивался, несмотря на отстроенную заимку с баней в охотхозяйстве и состоявшуюся закупку лошадей, тракторов, егерей, штат воскресных шлюх и перемещенных в местные складские помещения ящики водки от ее прямых изготовителей в порядке благотворительной помощи.
Однако в оперативной деятельности управления произошли значительные перемены. Шлюпин связывал как меня, так и Есина по рукам и ногам. Никаких конфликтов со сколь-нибудь влиятельными особами, стоящими за нашими разработками, ни единого противостояния с прокуратурой, ни малейших трений с министерскими фискалами он не допускал. Вернее, пытался не допустить. Ибо командовать-то он нами командовал, но особенно не выпендривался, понимая, что владеет ситуацией по формальному признаку, как назначенная властью домохозяйка над матерой, вросшей друг в друга бандой.
Есин при своих перегибах отмазывался коммерческой целесообразностью операций, всякий раз нейтрализуя гневный разнос начальника пухлыми конвертами, а я отделывался идейными соображениями и несокрушимостью доказательств в отношении разного рода мазуриков со связями, отправляемых стараниями моих оперов за решетку. К тому же на многих и многих стоявших у власти негодяев у меня имелся убийственный компромат как в виде документов, записей их пикантных бесед, так и разного рода фото– и видеосъемок.
Краткую свободу действий нам предоставил отпуск Шлюпина и его отъезд на курорт в Таиланд, где его укусила обезьяна, и ему пришлось задержаться там еще на неделю для прохождения курса лечения и специфических прививок.
В это время был взят с поличным отставной генерал Службы внешней разведки, грешивший аферами, – учредитель дутой строительной компании, бессовестно надувшей вкладчиков и заказавший убийство инициатора по возбуждению на него уголовного дела.
– Мне идут звонки со всех сторон! – бушевал вернувшийся на командное место Шлюпин. – Из Думы, из правительства…
– А мне-то что? – пожимал я плечами. – Позвонил Олейникову, сообщил. Он сказал: работайте принципиально. Что я мог сделать? Вы в отпуске… Связаться с вами не получилось. Позвонил заместителю министра, изложил точку зрения госбезопасности. А тот при упоминании о ГэБэ в лужу превращается, видимо, хлебнул в свое время, или генетическая память о тридцать седьмом годе прошлого века…
– Но мы же именно сотрудника ГэБэ и сажаем! Да какого!
– Так ведь – отставного… А ориентироваться надо на действующих! Был бы вам сейчас спущен фас на Решетова – вы бы дрогнули?
– Вообще-то… – призадумался он ненароком. – Ну, неважно. Все у вас как-то рискованно, Шувалов, сплю я с вами плохо…
– Вообще-то я вас в своей постели не припоминаю.
– Что?! Слушайте… Я все же генерал! Попридержите язык!
– Ну, извините, переборщил.
– Ладно, – едким тоном подытожил он. – По линии государственной безопасности мне относительно вас беспокоиться не стоит. Вы там человек свой, вам виднее… Но поскольку вы не скрываете своих очевидных связей с руководством наших коллег, разрешите вопрос: отчего бы вам не перейти туда?
– Я не устраиваю вас здесь?
– Я в смысле целесообразности карьеры…
– Благодарю за беспокойство о моей персоне. – Я направился к двери.
У выхода из кабинета обернулся, спросил без задних мыслей, механически:
– Тут ваша секретарша жаловалась, что у нее принтер все время хандрит, а мне одна полиграфическая фирма, шеф которой входит в Совет, предлагает в качестве подарка списанную с баланса, но вполне исправную технику. Берем?
Шлюпин пожевал губами. Молвил раздумчиво:
– Спасибо, конечно. Только жучков в эту технику от ваших друзей в мою приемную – не надо…
– Я оценил вашу шутку, – кивнул я.
– И – пожалуйста, – просяще произнес он. – Положение управления неопределенное, избегайте скандалов и конфронтаций… Работайте осторожно.
– На уровне городского отдела внутренних дел? – спросил я. – Ладно, давайте пошлем наших волков на улицы, пусть охотятся. Но они и с улиц вам крупную дичь притащат, на которую нацелены годами и традициями… И дичь под их клыками опять захрюкает не в ту степь…
– Шувалов! Вы поняли, о чем я…
Да, я понял: Шлюпину была необходима тишь да благодать, дабы сомнительными инцидентами историю своего руководства не обременить, выдвинувшись на вожделенное утверждение в безусловные начальники конторы.
В принципе подобный расклад меня устраивал. И Есин, и я были ему необходимы, и вряд ли бы он сподобился поменять нас – лояльных к его персоне, исторически владеющих ситуацией среди оперов, пользующихся непререкаемым авторитетом, чутко угадывающих тактику и стратегию, на новый командный состав, должный притираться к подчиненным годы и годы. И столь же долго приноравливаться к политическим обстоятельствам, сторонним интересам, которые, кто знает, какими опасными гранями для него, Шлюпина, обернутся.
Так что за свое служебное будущее при нынешнем шефе особенно волноваться не приходилось.
И на очередной формальный разнос по поводу мероприятий моих подчиненных, упаковавших мэра одного из областных центров, прилегающих к столице, по поводу двух заказов на убийства неугодных мэру чиновников, восставших против него, я смиренно отвечал:
– Звонкие результаты работы – прежде всего признание вашей компетентности, товарищ генерал. И вашей силы.
– Но вы поставили на уши буквально весь город! На ваших сотрудников три жалобы в областную прокуратуру!