Покуда он дурил шефам мозги, намекая на неожиданный поворот событий, сулящий невиданные перспективы, одновременно опасаясь, что для уточнения перспектив подозрительное начальство может напустить на него отборную жандармерию из внешней контрразведки.

Вот тогда-то придется поплясать!

Встав с пледа, Алихан спустился к берегу. Искупался. Затем, допив сок, наполнил бутылку водой, зашвырнув ее далеко в океан.

Очень скоро она превратится в россыпь матовых округлых катышей.

После, уперев руки в бока, замер, подставив лицо легкому солнечному ветру, долго и глубоко дыша прозрачным воздухом.

В закрытых глазах плавала зыбкая багровая мгла.

С сожалением разлепив веки, он отправился к машине: следовало прослушать разговоры, ведущиеся в гнезде кладоискателей.

Он был обязан хладнокровно и терпеливо отслеживать дальнейшие хитросплетения обстоятельств. При этом – не обделяя себя в удовольствиях неги под африканским солнышком, омовений в соленой водичке и эстетического наслаждения видами дивной природы.

Нелишним представлялось и ознакомление с услугами местных проституток.

Долгая служба в секретных ведомствах и всесторонняя боевая подготовка вкупе с привычностью к лишениям и утратам выработали в нем способность к созерцательно-философскому ожиданию и выверенным стремительным действиям в надлежащий для них момент.

Идеалом для Алихана являлся безучастный, слившийся с окружающей средой хамелеон, не сомневающийся в обязательном появлении добычи: великолепный бросок длинной нити липкого языка, не оставляющий жертве, тут же канувшей в пасть, ни единого шанса. И вновь – бестрепетная, мудрая благодать…

Однако мимикрия хамелеона – штука не зряшная. И ему, Алихану, также надлежит озаботиться возможностью появления хищников за его спиной, ни на минуту не утрачивая подозрительности и осторожности – в отличие от этого сдуревшего от беспечного воздуха свободы и забывшего об элементарных проверочных маневрах полковника Одинцова.

Алихан еще хотел пожить в этом беспощадном для слабаков мире.

Ему очень понравился теплый песочек и субтропический океан, и вкус свежего охлажденного сока, о существовании которого не приходилось и мечтать в кровавых знойных пустошах бесплодных афганских земель.

Совместное предприятие

Как и следовало ожидать, стычка в океане обрела свое закономерное продолжение.

Вскоре на виллу примчался очумевший Володин, и не успел он закончить рассказ о событиях, случившихся на мельнице, во дворике появились два изысканно одетых господина, попросивших через сыночка-официанта принять их.

Одинцов, вогнав в ствол «глока» патрон, уселся за стол, заняв удобную для стрельбы позицию и положив пистолет на колени.

Василий, прилично умевший метать нож, сунул себе в рукав куртки кухонный тесак.

Оружие, впрочем, не понадобилось.

Вошедшие, представившиеся как Набил и Джованни Оселли, явились с намерениями достаточно мирными и, весьма учтиво поздоровавшись с враждебно-насупленными обитателями второго этажа, поведали, что возникла необходимость в выяснении отношений.

Оба итальянца были идеально причесаны, выбриты и от них столь сильно благоухало дорогими одеколонами, что казалось, гангстеры были буквально пропитаны парфюмерией.

По лучезарному подобострастию Фиры Моисеевны, с коим она встретила гостей, стало очевидным, что старуха с братьями знакома, и, выяснив, что Джованни – хозяин ресторана, где работает ее сын, Вова, мгновенно выстроив простую цепочку логических умозаключений, вычислил первоисточник нынешних неприятностей.

– Пиздец карге! – высказался он. – Наш геморрой верну ей с процентами!

– С нее, щучьей головы, вся гниль и пошла! – поддакнул сердито папаня.

С опаской покосившись на рассерженного старика, Джованни, усевшись в кресло, закинул ногу на ногу, продемонстрировав публике белоснежные, в тон искусно выглаженной рубашке, носки.

– Итак, – непринужденно начал он, – начнем с предисловия. Оно таково: наш дальнейший разговор будет иметь смысл, если мы сразу определимся, кто в здешних краях хозяева, а кто – гости…

– Принимается, – сказал Володин.

– В таком случае, – благодарно ему кивнув, продолжил итальянец, – посмотрим, что в течение данного, еще не завершившегося дня, хозяева получили от гостей? Мы с братом, например, имеем следующие убытки: затопленная яхта, три серьезно раненных человека, один из которых буквально чудом не утонул…

– Не принимается, – сказал Володин. – Хулиган на яхте угрожал нам оружием, и его пришлось образумить. Точной серией, не несущей угрозы для его жизни. Далее. То, что под водой сдетонировали торпеды, – вина случая.

– А что относительно двух раненых на мельнице?

– Та же ситуация, – не задумываясь, произнес Володин. – Я мирно починяю акваланг, и вдруг нате: мне снова тычут в нос пистолет. С бандитским, замечу, глушителем.

– А кто стрелял в наших людей? – угрюмо буркнул стоявший у окна Набил.

– Те, кто посчитал это необходимым, – хладнокровно отозвался Игорь.

– Хорошенький ответ…

– Да и вопрос ничего так, подходящий, – усмехнулся своим мыслям Володин.

– Значит, у вас тут целая боевая команда? – прищурился Джованни.

– Значит.

Итальянцы переглянулись.

– Ну ладно, – произнес Джованни с заминкой. – Кто у вас там на втором рубеже обороны, не так уж трудно и прояснить. Суть в ином. Вы, – с уважением наклонил голову в сторону Володина-старшего, – служили на этой лодке, так?

– Он не говорит по-английски, – сказал Володин-младший.

– Да понимаю я все, – отмахнулся старик. – На северном флоте во время войны этих англичан-америкашек вволю навидался, общались.

Выслушав перевод ремарки, Джованни с задушевной интонацией поведал:

– У меня мало исходных данных, но, следуя примитивной логике и достаточному, полагаю, жизненному опыту, я понимаю, что очень и очень вряд ли пожилой человек пустится в длительное путешествие, чтобы участвовать в трудной и дорогостоящей работе по подъему из глубин останков немецких подводников. Тем более – категорически не являвшихся соратниками русских моряков. Вывод: в лодке есть что-то, представляющее ценность. Что же именно? – Выдержав паузу и не получив ответа, продолжил: – Конечно, мы в состоянии все выяснить самостоятельно. Но! Будучи людьми осторожными и, поверьте, нежадными, хотим избежать конфликтов с вашей стороной. Потерь достаточно. А все войны, особенно пиратские, на архипелаге давным-давно отгремели. К тому же война – не лучшее средство достижения цели. Не скрою также, что для нас весьма нежелательны разрывы каких-либо иных неизвестных торпед и разных там мин… А вы, судя по всему, умеете с ними управляться…