Офицер, обморочно запрокинув голову в каске, сползал по стене. Второй номер, перехватив лейтенанта, осторожно опускал его. Пулемет молотил в то место, где находился Гоша, восемнадцатилетний красноармеец из шахтерского городка Гуково, считай, земляк.
Пулеметчик не разглядел старшину Тимофей умел маскироваться и часами не двигаться. Эту науку Гоша-шахтер постичь не успел. Засуетился, готовясь к выстрелу, а пулеметчик, из опытных, прожженных, поймал его в прицел и мгновенно нажал на спуск.
Из-за проломленной стены выскочили сразу трое с автоматами и тоже открыли огонь. Из окна высовывалась еще чья-то рожа в каске. Вот тебе и пустынный завод! Старшина вторым выстрелом свалил пулеметчика. Если и не наповал, то зацепил хорошо. Тот выпустил рукоятку, приклад и тоже сполз вниз.
Осьмин подбежал к Гошке, быстро осмотрел раны: перебитая в двух местах рука, рваная рана на шее и разодранная пропитанная кровью телогрейка на боку. Гошка оттолкнулся от кирпичного пола здоровой рукой, ойкнул и снова сел.
Раны были не смертельные, хоть и тяжелые. Повезло, что не угодил под разрывную пулю, а бок, кажется, лишь задело вскользь.
— Гошка, уходим! Прибьют.
Подхватил тяжелое, как куль с мукой, тело и потащил вниз. Снова заработал пулемет, видимо, вступил в дело второй номер. Побывав во многих переделках, Осьмин еще не попадал в такую безнадежную ситуацию.
Кроме пулемета, вели огонь не меньше десятка автоматов и винтовок. Немцы уже поняли, что загнали в ловушку двух русских снайперов. Ценная добыча, которую нельзя упускать. Пули пробивали простенки, отваливали пласты штукатурки. Кирпичная стена еще держалась, но рухнул целиком простенок, и оба снайпера на короткое время оказались под прямым огнем.
Тимофею Осьмину пробило голень и вырвало клок мяса из ладони. Он успел оттащить тело Гошки, а в то место, где они только что лежали, уже плющились о бетон, рикошетили от стен пули. Старшина попытался приподняться, хотя и рисковал. Он хотел знать, сумеет идти или нет. Нога бессильно подломилась, и Тимофей понял, что живыми им не выбраться.
Его искореженная винтовка валялась на пятачке, куда хлестали пули. Имелся еще трофейный «вальтер», массивный, с полной обоймой. В плен снайперам попадать нельзя. Их не просто добьют, а изрежут, исколотят ножами или сожгут из огнемета.
— Тимоха, спасаться надо! Прибьют нас, — собрав все силы, хрипел Гоша. — Вызывай подмогу.
Видимо, тяжело раненный напарник уже мало что понимал. Какая подмога, когда вокруг немцы! Чумазые от дыма костров, возле которых грелись, в ободранных шинелях (тоже понюхали подвальной жизни и ежедневных обстрелов), немцы ждали, когда появятся снайперы. Один из них достал из ножен штык и примкнул его к винтовке.
— Что, в атаку собрался? — спросил ефрейтор, стоявший рядом.
— Кишки на штык краснопузому намотаю.
Стрельба прекратилась, потом голос на довольно чистом русском языке предложил русским снайперам сдаваться, гарантируя жизнь.
— Какую к б…м жизнь! Пощаду они сволочи сулят, — крикнул Осьмин и выстрелил наугад. — Кончайте… ну, идите сюда. Боитесь?
Где-то вблизи переговаривались. Тогда старшина с трудом поднялся, сделал шаг, другой. Обернулся к бледному скорчившемуся на бетонном полу напарнику:
— Гоша, тебе легко не дадут умереть. У тебя на винтовке шесть зарубок. Живьем кишки выдирать будут.
— А ты, Тимоха?
— Буду стрелять, пока не прикончат. Меня тем более не пощадят, когда зарубки на прикладе посчитают.
— А может, в лагерь отправят?
— Брось ерунду пороть, решай быстрее. Если совсем страшно — я помогу.
Тимофей поднял ствол пистолета, но Гошка молчал. Старшина вздохнул:
— Ну, прощай, Георгий. Скоро свидимся.
Сильно хромая, Осьмин двинулся к выходу. Когда до немцев осталось несколько шагов, ему крикнули:
— Бросай пистолет.
Вместо ответа Тимофей успел дважды нажать на спуск. Кто-то шарахнулся в сторону, слегка задетый пулей, а в старшину выстрелили сразу несколько солдат.
Рассматривая его винтовку, немцы не поленились сосчитать зарубки на прикладе.
— Русский фельдфебель перебил целый взвод. Лейтенант, наверное, тоже умрет, у него дыра в спине, сантиметров пять, не меньше.
— Такую не перевяжешь, кончается лейтенант.
Возле раненого Гоши-шахтера столпились кучкой.
— Ире наме? Как зовут? — спросили у истекающего кровью парня.
— Гоша… Георгий.
— Комсомол?
— Нет, не приняли.
— Врет, — сказал кто-то. — В снайперы зачисляют либо коммунистов, либо комсомольцев. Фанатики.
— Жить хочешь? — со смехом спросили парня.
— Хочу. Спасите, я ведь…
Из горла потекла кровь.
— Фанатикам пощады не будет.
Гошу-шахтера добили подобранным на дворе ржавым четырехгранным штыком, пронзив горло. Возбуждение у солдат спало, над головами провыл один, другой тяжелый снаряд, выпущенные с левого берега.
— Всем в убежище, — скомандовал офицер. — Русским снаряды подвезли. Будут стрелять, пока не кончатся.
Солдаты бегом, опережая друг друга, полезли под массивные своды и в подвалы.
Шутка офицера осталась незамеченной. Русские наглеют. Снайперы бьют отовсюду, а русские снаряды весят полцентнера — не всякий подвал спасет.
В эти же дни завершилась учеба на снайперских курсах. Курсантов срочно распределяли, вручали удостоверения. Андрей Ермаков, Саня Матрос и еще несколько человек получили сержантские звания. Но это большого значения не имело. Главное — наконец подвезли необходимое количество винтовок с оптическими прицелами. Воевать можно!
Андрей Ермаков, Матвей Черных и Антон Глухов попали в свой родной третий батальон. Вместе с Андреем сумел проскользнуть и Максим Быков.
Две недели на войне большой срок. Василий Васильевич Палеха получил третий кубик на погоны и был назначен командиром восьмой роты.
— А где Орлов? — вырвалось у Ермакова.
— Соскучился? Я думал, ты меня сначала поздравишь.
— Конечно, поздравляю.
— Насчет Орлова не переживай. Он теперь начальник штаба батальона при Логунове.
— Растет товарищ.
— Да и ты сержантом стал. Попозже сходим к комбату получишь наконец свою медаль, он решит, куда вас распределить.
Проходя по траншеям, Андрей почти не видел знакомых лиц. В основном, новички. Прибавилось воронок, а когда подходили к штабу батальона, угодили под обстрел.
Не изменяя своей привычке, немцы встретили вновь прибывших минометным огнем. Вместе со снайперами прислали человек двадцать пополнения. Новички забились под стенки окопов, зажимая головы руками.