31 мая 1941 года.
"Наш партийный товарищ Гесс, которому фюрер по причине прогрессирующего уже много лет заболевания строжайше запретил любые полеты, нарушил запрет и завладел самолетом. Он ушел в полет, из которого до сих пор не вернулся. Письмо, оставленное им, настолько сумбурно, что, к сожалению, явно говорит о душевной болезни. Видимо, Гесс долгое время жил в мире галлюцинаций, в результате чего возомнил, что способен найти пути взаимопонимания между Англией и Германией… Национал-социалистическая партия считает, что Гесс пал жертвой умопомешательства. Таким образом, его поступок не оказывает никакого влияния на продолжение войны с Англией, к которой Германию, как известно, принудили".
Москва
1 июня 1941 года
Кремль
Сталин читал шифротелеграмму, полученную из Лондона: "По данным агента "Зенхен", Рудольф Гесс вчера прибыл в Англию и заявил, что намерен обратиться к правительству Великобритании с мирными предложениями. Их сущность пока не известна. В качестве посредника Гесс выбрал лорда Гамильтона, своего знакомого по Берлинской Олимпиаде 1936 года. Гамильтон принадлежит к так называемой кливденской клике аристократов, открыто сочувствующей нацистам. С Гессом уже встретился Кирк Патрик, ответственный сотрудник Форин офис".
Сталин посмотрел желтыми, кошачьими глазами на стоявшего перед ним Молотова.
– Что это значат? Почему вы прозевали Гесса?
– Немецкие газеты пишут, что он совершил полет под воздействием душевной болезни, – осторожно заметил Молотов.
– Болезни? Гесс внезапно сошел с ума и полетел в Англию, чтобы заключить мир? Когда я видел его в последний раз, на палубе "Тирпица", он не производил впечатления душевнобольного. А как вы считаете? – вождь обратился к начальнику внешней разведки НКГБ Павлу Фитину.
– Вряд ли Гесс серьезно болен, – ответил разведчик, – скорее всего, он выполняет тайное поручение Гитлера. Другой вопрос, что скрывается за этим?
– Разве не ясно, – раздраженно произнес Сталин, – переговоры о мире.
– А что, если это ловушка, попытка вынудить нас предпринять некие ответные шаги? Проверка реакции, так сказать…
Сталин внимательно посмотрел на Филина, но ничего не сказал. Потом обратился к Молотову:
– Немедленно вызовите германского посла Шуленбурга, пусть даст объяснения, представит официальную позицию немецкого правительства. А вы, – Сталин вновь обратился к Фитину, – телеграфируйте в наше посольство в Лондоне. Надо срочно выяснить все подробности переговоров. Я хочу знать, что задумал Гитлер. Если это провокация, то какова ее цель? Допустим, в Берлине действительно задумали заключить мир с Лондоном. Как тогда изменятся планы немецкого командования на лето? Мы не можем начать "Гром", пока не выясним все детали.
– Может быть, фюрер как раз и надеется, что мы отложим операцию? – заметил Фитин. – По нашим данным, немцы еще не готовы к войне, им нужны еще как минимум две-три недели.
Сталин задумался. Он вышел из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету, повернулся к Молотову.
– Тогда мы им подыграем. Пусть думают, что советское правительство всерьез обеспокоено переговорами между Англией и Германией. Срочно вызовите из Берлина Деканозова – для консультаций, активизируйте наших послов в других странах, особенно в Румынии, Венгрии и Турции, пусть собирают все слухи (Молотов понимающе кивнул). А вы, – вождь снова повернулся к Фитину, – организуйте утечку информации. Если Гитлер хочет, чтобы мы отложили "Гром", почему бы не пойти ему навстречу? Мы же теперь с ним друзья, – Сталин ухмыльнулся сквозь усы. – Подкиньте немцам информацию, что наша операция начнется не раньше, скажем, 15 июля. Только сделайте это осторожно, не переборщите. Подумайте, кого можно привлечь.
– Полагаю, нашу сеть в Швейцарии, – ответил Фитин, – у них есть выход на англичан. А через британское посольство в Берне информация попадет в абвер.
– Дезинформация, – уточнил Сталин. – Мы не будем менять планов на лето, но немцам не обязательно об этом знать. Пусть думают, что ловко заморочили нам голову. Не стоит их разуверять, верно?
Молотов и Фитин позволили себе улыбнуться.
– Можете идти, – вождь кивком головы отпустил наркома и генерала.
Швейцария
2 июня 1941 года
Женева
Двое мужчин прогуливались по берегу Женевского озера. Один лет сорока, в темном костюме и такой же шляпе. На глазах – круглые очки, в руках – прогулочная трость. По виду – типичный служащий банка или небольшой адвокатской конторы. Но за столь невзрачной внешностью скрывался разведчик Александр Радольфи, более известный как Шандор Радо, полковник НКВД и один из руководителей Коминтерна.
Его собеседник, молодой мужчина в дорогом, прекрасно сидевшем костюме, внешне походил на типичного англичанина. Впрочем, он и был англичанином – Кристофер Лонг, помощник британского посла.
День был теплый, даже чуть жаркий, поэтому собеседники держались в тени, подальше от открытых мест и любопытной публики, которая по случаю хорошей погоды высыпала на природу. Почти все места в кафе и ресторанчиках на берегу озера были заняты. Радольфи с любопытством смотрел на водную гладь, по которой легко скользили лодки и разноцветные яхты.
– Подумать только, идет война, гибнут люди, а молодежь веселится и знать ничего не знает о ночных бомбардировках и голоде, – задумчиво произнес Радольфи.
– Такова людская природа – жить сегодняшним днем, – философски заметил Лонг. – Человек не может все время думать о смерти, иначе сойдет с ума. Помните слова студенческого гимна? "Будем радоваться, пока мы молоды…" К тому же мы в Швейцарии, где уже триста лет не было войны.
– Я иногда забываю об этом. Все время думаю о Лондоне, где совсем другие настроения. Но вы, конечно, правы, мой друг, глупо осуждать людей только за то, что они молоды и хотят быть счастливыми. Так вы говорите, что контролируете Анну Горн? – резко сменил тему Радольфи.
– Да, теперь она работать на меня. То есть на нас, конечно, – поправился Лонг.
– Хорошо. Тогда перейдем к следующей задаче. Вы должны показать Анне вот это, – Радольфи протянул Кристоферу бумагу, – чтобы она передала информацию Остерману. Для нас очень важно, чтобы полковник получил ее как можно скорее. Когда вы встречаетесь с Анной?
– Завтра, – ответил Лонг.
– Прекрасно. Кстати, я давно хотел спросить, почему вы помогаете нам? Не из-за денег же, конечно…
– Разумеется, нет, – улыбнулся Лонг, – для джентльмена деньги не самое главное в жизни. Считайте, что я делаю это сугубо по идейным соображениям.
– Вот как? А я и не знал, что вы марксист.
– Дело не в марксизме, – поморщился капитан, – а в том, что я ненавижу нацизм. Гитлер – враг Англии, он собирается разрушить все то, что мне дорого. А Советская Россия – враг Гитлера. Поэтому все просто: враг моего врага – мой друг.