Видать, наши ребята с батареи «Град» соскучились по настоящей стрельбе. Едва оперативная группа с борта Ан-26 передала полученную от меня информацию (голос передающего я отчетливо слышал в наушниках), как они долбанули вторично. И долбанули от всей души. Перерыв между пристрелочным и основным залпами составил не более десяти минут.
Результатом работы «Иртыша» становится огромный эллипс разрывов шириной около шестисот метров и с центром как раз в той точке, откуда по нам шарашили снарядами.
— Вот это подпалили им бороды! — беззлобно гогочет кто-то из десантников.
Народ выбирается из-за укрытия и заворожено смотрит на клубящееся облако пыли диаметром не меньше километра. Бортовой техник вертолета, вытирая ветошью грязные ладони, усмехается:
— Ну, даст бог, теперь поработаем спокойно.
— А долго вам еще осталось? — интересуюсь я.
— Не очень. Часа два-три…
Я связываюсь с ретранслятором и докладываю результаты второго залпа.
— Ну, как думаешь, «340-й», успокоились «бородатые»? — спрашивает кто-то из офицеров оперативной группы.
— «Алмаз», «подарок» пришелся по вкусу. На счет «успокоились» пока не знаю — полной уверенности нет, — пожимаю я плечами, будто далекий абонент способен рассмотреть мой жест. Однако расставаться со спасительной «соломинкой» не спешу: — «Алмаз», еще с полчасика покружить можете?
— Покружимся, «340-й». Если что — кричи. Батарея минут через пятнадцать будет готова к повторному залпу.
— Понял…
После нашего залпа все и впрямь успокаиваются, постепенно возвращаясь к работе и прежним занятиям.
«Неужели все? — спрашиваю я, подумывая вновь обосноваться на солнышке. И сам же отвечаю: — Возможны два варианта: либо мы их угомонили навеки, либо так проредили зубы, что очухаются не раньше вечерней зорьки. И оба варианта нас полностью устраивают…»
Из забытья вернул лейтенант.
— Поглядите-ка, вот упрямцы! Лошадей оседлали и атаку удумали! Басурманы хреновы… — цедит он сквозь зубы, глядя в окуляры бинокля.
Пришлось подняться.
Приставив ладонь ко лбу, я смотрю на размытую горячим воздухом темно-зеленую полоску леса… Пыльное облако развеялось, и теперь отлично видно, как высыпавшие из зарослей всадники, опрометью несутся по равнине в нашу сторону.
— Сорок, пятьдесят, шестьдесят… — считает лейтенант.
— «Духи»? — недовольно уточняет кто-то из техников.
— А то кто же?! — недовольно плюет с брони офицер. И, не оборачиваясь, кричит бойцам: — А ну-ка, парни, прицельными залпами из пушек. Приготовились…
Как и полчаса назад наводчики-операторы проворно ныряют под броню. Визжат электродвижки; маленькие округлые башни оживают; вороненые стволы дергаются вверх-вниз и замирают в ожидании команды…
Офицер медлит, выгадывая наилучшую дистанцию до первых и самых отчаянных кавалеристов. Потом делает отмашку:
— Огонь!
Грохочут частые выстрелы; над стволами вьется сизый дымок.
— Эк закувыркались!
— Все — керосин кончился — встали.
— Не понравилось!..
Техники сыплют остротами и вновь возвращаются к работе. На сей раз действия «духов» не представляют серьезной угрозы, и никто из спецов даже не думает спрыгивать с капотов.
Словно Кутузов, я стою на пригорке, прикрываясь ладонью от солнца, и наблюдаю за «славной» душманской конницей. Несколько всадников, скакавших первыми, падают; следующие налетают на них и тоже оказываются на земле… Атака захлебывается столь же резво, сколь и начиналась. Десятка три уцелевших «духа» поворачивают назад и скрываются в зарослях «зеленки».
Медленно опускаюсь на песок, набираю полную грудь воздуха и шумно выдыхаю. Вытирая кепкой вспотевшее лицо, вдруг понимаю, что здорово устал. Наверное, от перенапряжения, от нервной встряски…
Минул полдень, а техники все ползают на откинутых капотах, стучат инструментами о тонкую дюраль, негромко переговариваются…
Да, ремонт продолжается и, видимо, близится к завершению, а чувства обеспокоенности с тревогой не покидают. Безусловно, артиллеристы с батареи «Града» помогли. Здорово помогли. Но что будет, если афганский полевой командир или тот, что затеял эту операцию, бросит клич по ближайшим кишлакам, соберет в кулак новые силы, рассредоточит их по длинной опушке. А потом отдаст приказ одновременно выдвинуться и окружить нашу малочисленную группу? Тогда «Град» уже не поможет, да и отпущенное нам ретранслятором время истекает — не может же он кружить в небе до вечера! А стрелкового оружия — кот наплакал. Техники захватили пяток автоматов, но, скорее всего, не взяли запасных магазинов. Одна надежда на десантников: в «бээмдэшках» две пушки и несколько пулеметов; у всех бойцов, включая лейтенанта — автоматы и полные подсумки патронов.
Я поглядываю в сторону парней и… невольно завидую их хладнокровию и спокойствию. Сбившись в кучку у правого борта боевой машины, те как ни в чем ни бывало, травят веселые истории из прошлой, гражданской жизни…
Спустя минут двадцать «казачки» предпринимают вторую атаку. И опять нарываются на плотный заградительный огонь тридцатимиллиметровых пушек, — ребята в дозоре не дремлют и обязанности исполняют четко.
Полагая, что наскок не станет в череде упорных попыток последним, спрашиваю в наступившей тишине:
— Какой у твоих машин боекомплект, лейтенант?
— По триста снарядов к пушкам; по две тысячи патронов к спаренным пулеметам. И по девятьсот сорок патронов к автономным пулеметным установка, что в носу справа.
— Понятно, — киваю десантнику и оборачиваюсь к инженеру: — Максимыч, долго нам тут еще загорать?
— Часок. От силы — полтора, — слышится сверху густой бас.
— Нормально. Должны продержаться.
— А куда мы денемся? — улыбается лейтенант во всю ширь загорелого лица.
* * *
В начале четвертого часа инженер спускается вниз и, закрывая последний капот, гудит низким прокуренным голосом:
— Заводи, командир — готово! Опробуем новый движок. Даст бог — все заработает нормально.
Я живо усаживаюсь в командирское кресло, бортовой техник занимает положенное место «на улице» — метрах в десяти от кабины летчика-оператора, инженер мостится поблизости от меня — на чехлах за бронеспинкой. Десантники, кроме дозорных и лейтенанта, с любопытством наблюдают за нашими приготовлениями…
Сухо щелкают тумблеры: бортовой сети постоянного тока, АЗСов и самого необходимого оборудования.
— Поехали, — включаю вспомогательную силовую установку — небольшой двигатель Аи-9В.
Движок завывает, выходит на положенные обороты. Отлично. Теперь с помощью создаваемой ВСУ воздушной струи можно запускать основные двигатели.