Сбрасываю скорость и, не оборачиваясь, говорю:
– Придется тебе, Борис, прогуляться с километр пешком.
– Это еще зачем? – противится тот.
– На тот случай, если менты захотят проверить документы пассажиров.
– Ну и что?
– То! – не выдерживает Илья. – Ты уже минут пятнадцать как труп!
– Ладно. Притормози на секунду, а то и вправду башку об асфальт помну.
Куценко выбирается наружу и ныряет в придорожный кювет; «десятка», не разгоняясь, едет к посту.
В ночное время менты тормозят всех подряд. Приходится навестить дежурного и мне. Старший лейтенант с осоловевшими глазами молча проверил права, техталон, страховку; сделал запись в регистрационном журнале. И, вернув документы, зевнул.
Отъехав на полкилометра, я останавливаю машину, открываю капот и багажник. Неторопливо проверяю уровень масла, доливаю в расширительный бачок тосол, протираю стекла…
Наконец из темноты появляется «покойник».
– Гадское, доложу я вам занятие – топать ночью по пашне, – брякается он на сиденье и принимается вытряхивать землю из кроссовок. – Зато теперь можем спокойно ехать к вашим фээсбэшникам: ближайший пост перед Ростовом, а последний – у границы области.
– Рановато к ним, – усаживаюсь за руль.
– А куда же мы сейчас?
– В Ставрополь, – листает подсвеченный фонарем атлас Илья.
– Зачем?
– В гости к одному пожилому прапорщику.
Борька расплывается в счастливой улыбке:
– К Палычу?
– К нему.
«Десятка» трогается и плавно набирает скорость…
В салоне тихо – мы уже успели наговориться. Я смотрю на дорогу, Супрун пристроил затылок на подголовнике и пытается уснуть. А Куценко, глядя в черноту южной ночи, прощается с необъятными просторами кубанских степей, приютившими его на несколько лет после бесконечного скитания по армейским гарнизонам.
В эти же минуты два расчета пожарных машин на одной из узких улочек Таганрога заканчивают тушить то, что осталось от старого краснокирпичного дома. Следующим утром следственная бригада отыщет среди головешек и пепла обугленный труп мужчины. И наскоро опросив соседей с работягами из портовой бригады, сделает очевидный для всех вывод: «Причиной возникновения пожара по адресу… явилось неосторожное обращение с огнем и газовым оборудованием нетрезвого хозяина частного дома. Пожар удалось ликвидировать, других разрушений и жертв нет…»
Ставропольский край
27 июля
Из Ростовской области выбираемся той же дорогой: через Батайск и станицу Кисляковскую. В половине четвертого ночи проезжаем Тихорецк, а в семь утра въезжаем с юга в Ставрополь.
По подсказке Баркова главным ориентиром в поисках адреса Палыча значится армянская церковь. Монументальное сооружение находим на другом конце города – неподалеку от цирка. А через несколько минут тормозим у дома, в котором проживает Сергей Павлович Матвеев.
Встретиться с ним решаем по проверенной схеме: паркуем «десятку» во дворе, шагах в тридцати от подъезда, и ждем…
Бывший снайпер не появился ни через час, ни через два.
Нас поневоле охватывает беспокойство.
– Может быть, он не работает и торчит дома, довольствуясь пенсией? – предполагает Илья.
– Или прохлаждается на даче, – выдвигает свою версию Борис. – Видали, какие у них тут дачные массивы в пригороде?
Вздыхаю:
– Видали. Придется подниматься в квартиру. Ждите здесь…
Четвертый этаж. Звоню раз, другой, третий… Никто не открывает.
Раздосадованный, собираюсь спуститься вниз. И вдруг улавливаю то ли шорох, то ли осторожные шаги в прихожей. Приложив ухо к металлической двери, прислушиваюсь…
Внутри квартиры определенно кто-то есть.
«Маленький ребенок? Или престарелая мать Сереги?» – размышляю, поглаживая пальцем кнопку звонка. Потом осторожно стучу, сопровождая стук вопросом:
– Эй, есть кто дома?
Тишина.
– Мне нужен Матвеев Сергей Павлович.
Нутром чую, что за дверью стоит человек. Стоит и отчего-то не решается отпереть замок.
– Мы служили с ним в одной бригаде морской пехоты, воевали в Чечне, – убеждаю невидимого оппонента. – Я проездом в Краснодаре и просто хотел повидаться. Семь лет уж не виделись.
Я страстно желал услышать ответ, но внезапно прозвучавший глухой женский голос все одно заставил вздрогнуть.
– Вы кто? – донеслось из-за двери.
– Бывший командир Сергея Павловича.
Женщина не сдается:
– Как ваша фамилия?
Черт! Какая незадача! Свою фамилию по известной причине называть не хочется – я уже стерт. Два других наиболее близких друга Матвеева, о которых, возможно, слышала эта странная родственница – также стерты. И никакие иные фамилии в данном случае не помогут.
«Ладно, – почесав лоб, решаюсь нарушить инструкцию Баркова, – в конце концов при нормальном раскладе и Палычу, и его жене с дочерью объяснят причину смены документов».
– Серебров моя фамилия. Подполковник Серебров.
Тихо щелкает замок. Между массивной дверью и косяком образуется узкая щель, сквозь которую поблескивает белым металлом цепочка. Несколько секунд дотошная хозяйка изучает мою внешность, а я молю бога, чтобы она не потребовала документы, где значатся данные совершенно другого человека.
– Так он дома? – спешу перейти в наступление.
Рано. Проверка еще не закончилась.
– В каком году вы с Сергеем демобилизовались?
– В декабре две тысячи третьего. После госпиталя.
– Назовите его остальных друзей.
– Илья Супрун, Борис Куценко и… Юра Белый.
– Ф-фух, – облегченно выдыхает женщина и сбрасывает цепочку. Прикрыв же за мной дверь, проворно запирает все замки и лишь после этого, прислонившись спиной к стене, говорит: – Пожалуйста, не обижайтесь за конспирацию, но у нас тут такое творится!.. Проходите на кухню, я сейчас.
«Что-то здесь не так», – присаживаюсь на табуретку.
Переодевшись в свежий халат, хозяйка возвращается и тут же суетится у плиты с чайником. По виду ей около сорока.
– Да вы не беспокойтесь, – останавливаю ее порыв. – У меня и времени нет. Лучше объясните, где найти Серегу и… и что у вас стряслось?
Она садится напротив, проводит ладонями по лицу.
– Я его родная сестра.
– Он рассказывал о вас. Кажется, Марина?