Борщевский тоже сидит. Только не на крючке, а на золотой жиле. И это делает его капельку счастливее…
* * *
Важная встреча, на которую торопился Борщевский, происходит на глухой дороге посреди густого леса. Оживленная трасса далеко – в нескольких километрах; вокруг сплошные заросли и ни единой души; до ближайшей деревни – полчаса езды на машине.
Машина Борщевского бесшумно подъезжает к стоящему в тени высоких деревьев фургону. К ней тотчас подходит старый подельник.
– Как вам это местечко, Борис Маркович? – спрашивает он.
– Хорошее место. Покажи…
Подельник открывает дверки фургона. Внутри на полу лежит обездвиженное тело седого старика, одетого в новенький костюм.
– Отлично. Это он, – довольно улыбается Борщевский. И, возвращаясь к машине, говорит: – Вот что, Токарь, сделай-ка так, чтобы его больше никто и никогда не увидел. Даже в этой глуши.
– Устроим в лучшем виде. Тут такие заросли, что костей не отыщут!..
– Хорошо. А потом займешься теми, кто помог этому сморчку бежать из клиники. Уяснил?
– Так точно.
– Действуй…
Водитель плавно трогает машину, разворачивается и гонит обратно – в направлении Москвы.
«Здесь его труп и вправду никогда не найдут, – довольно жует пухлыми губами Борщевский. – А если и найдут, то не скоро – когда от тела останутся жалкие кости…»
Через некоторое время он замечает заходящий на посадку гражданский лайнер. Кривая настроения резко уходит вверх.
Еще бы! Во внутреннем кармане пиджака лежит билет до Стамбула. Вылет из аэропорта «Шереметьево» сегодня поздним вечером в двадцать три пятнадцать. Три часа полета, и – здравствуй, турецкий берег Мраморного моря!
В Стамбуле его ждет короткое легкое дельце. Надо наведаться на борт круизного судна «Sea Dream», встретиться с капитаном второго ранга Черенковым и поставить точку в сложной многоходовой операции. Последнюю жирную точку, после которой не останется ни следов, ни свидетелей. Ни-че-го!
Если ты все сделал правильно, это еще не значит, что у тебя все будет хорошо.
Я принял «посылку» близ одного из пирсов Сплита и благополучно доставил ее на борт «Sea Dream», но ее место вычислил проклятый хорват по имени Анте Анчич.
Мне удалось обвести вокруг пальца дотошных хорватов в греческих Патрах, но папаша Хелены оказался хитрее.
Мы оторвались от преследователей в Эгейском море, однако ненадолго – погоня настигла нас на турецком пароме «ALINTERI-10».
Я удачно смылся с парома, спрятал «посылку» на морском дне, уничтожил второго хорвата и добрался до пролива Дарданеллы. Но и этого оказалось недостаточно – над головой вновь кружит тот же легкий вертолет, что не давал покоя перед встречей с паромом.
«Вертушка» настигает нас у кромки реденького лесочка. Если бы не рослые деревца, то проклятый пепелац как пить дать сбрил бы нам лопастями головы.
В лесочке опускаю Хелену на землю – она немного пришла в себя и готова двигаться самостоятельно. Бежать чертовски неудобно – на наших ногах нет обуви, а под травой скрываются сухие ветки, кочки и прочая неприятность.
– Куда мы бежим? – спрашивает девушка.
– Пока не знаю. Для начала нужно как-то отделаться от этой приставучей сволочи.
– Как?
– Не знаю. Не отставай…
Я и в самом деле не имею понятия о том, куда перемещаться. При подготовке каждой операции в составе «Фрегата» мы в обязательном порядке изучали близлежащую сушу со всеми населенными пунктами, инфраструктурой – все до мельчайших деталей. А вот перед посадкой на «Sea Dream» времени на подготовку мне не дали. Да и вообще генерал Борщевский, отправлявший меня на задание в пожарном темпе, показался весьма странным типом. Странным, если не сказать отталкивающим…
Сделав небольшой круг, вертолет вернулся и теперь пытается зависнуть поблизости от нас. Я же, приблизительно восстановив в памяти карту пролива, бегу легкой трусцой на северо-восток. Бежать быстрее нет смысла – «вертушка» все одно догонит…
Наш забег кончается довольно неожиданно. Вертолет исчезает из поля зрения, и некоторое время мы слышим лишь шум двигателя и трескотню его винтов. «Завис или садится?» – гадаю я про себя.
Осторожно обходим опасное место. И вдруг в разрыве меж деревьями и высокими кустами отчетливо вижу яркий красно-белый фюзеляж. Кажется, пилот мостится присесть на обширной поляне.
Ловлю Хелену за руку:
– Подожди здесь. Присядь. Отдышись.
– А ты?
– Есть одна рациональная мыслишка. Ты, главное, не высовывайся, а я скоро вернусь…
Пригнувшись, бегу в сторону вертолета. На ходу высматриваю необходимое для воплощения родившегося плана орудие.
Ага, вот отличный дрын! Подбираю крепкий тяжелый сук двухметровой длины и почти ползком приближаюсь к краю поляны.
«Вертушка» медленно перемещается вдоль опушки, видимо подыскивая ровное место для посадки. Сколько народу внутри пассажирской кабины, мне определить не удается – не позволяет высокое расположение блистеров.
Все, я прячусь под крайними кустами – жду удобного момента. Красно-белый фюзеляж медленно проплывает мимо.
Еще немного…
Отлично! Срываюсь и бегу следом за пепелацем. Почти догнав, уклоняюсь немного в сторону от плоскости вращения лопастей хвостового винта. Бросать неудобно – хвостовая балка вибрирует и болтается из стороны в сторону.
– Ничего, – говорю я, прицеливаясь, – в любом живом организме есть отверстие для клизмы. Найдется оно и у тебя.
С силой запускаю дрын в вертикальный диск, что магически поблескивает в лучах предвечернего солнца. Запустив, отскакиваю подальше и падаю на землю, обхватив голову руками…
Мне не раз доводилось летать на вертолетах. Если в район предстоящей операции боевых пловцов, как правило, доставляли на судах, то в точку непосредственного погружения десантировали с помощью этих неприхотливых аппаратов. Чаще летали на мощных камовских «вертушках» с двумя несущими винтами, но иногда приходилось пользоваться и машинами Миля – с рулевым винтом на конце хвостовой балки.
Однажды пришлепали в район на большой гражданской посудине; к нескольким точкам погружения намереваемся добраться на новеньком Ми-8МТВ. Взлетаем с просторной палубной площадки, разворачиваемся против ветра, начинаем разгон скорости…
И в самом начале разгона то ли из-за порыва ветра, то ли из-за нехватки мощности (полные баки топлива, полтора десятка пловцов в полной амуниции, плюс куча снаряжения!) вертолет просаживается и в последний момент самую малость задевает рулевым винтом леерное ограждение.