Посему, сразу отбросив данный способ, летчик с настойчивою кропотливостью перебирал в голове другие возможности обрести свободу. И в какой-то момент одна из мелькнувших мыслей показалась удачной – в короткий обеденный перерыв, когда рабов подгоняли к калитке и кормили баландой, половина охранников удалялась внутрь лагеря – оттуда тянуло пьянящим ароматом жареного мяса и свежеиспеченного белого хлеба. Сытые молодцы возвращались спустя четверть часа, сменяя на посту голодных приятелей.
«Вот тогда-то и нужно дергать, петляя между редких деревьев! Оно хоть и опушка, редколесье, но все не открытое место – попасть в меня будет гораздо сложнее. Да, возможно, начнут преследовать, да семь-восемь обожравшихся ублюдков резво не побегут. Правильно! – от близости спасительного решения Скопцов раскраснелся; мотыга неистово скакала вверх-вниз. А он уж принялся обдумывать детали: – Дергать вдоль колючки вверх по склону смысла нет – там имеется еще одна калитка, через которую меня провели в первый день, когда спустились с оборудованной под аэродром площадки. Услышав выстрелы, один из двух уродов, охраняющих калитку обязательно ломанется наперерез. Значит, нужно бежать вниз. Все верно – получится и быстрее, и надежнее!»
Решение, как ему показалось, отыскалось с поразительной легкостью. Но радость омрачило внезапная догадка: «Стоп, а вдруг и там – внизу, есть охраняемый проход в заборе, о котором я не знаю?..»
Зло сплюнув под ноги, он пристально посмотрел на сгорбленную фигуру Рябого, все так же медленно передвигавшегося параллельным курсом. Полного доверия к соседу майор не испытывал, да деваться было некуда и, сделав голос как можно беспечнее, он справился:
– Слышь, а внизу калитка в заборе есть?
Помолчав, тот усмехнулся:
– Нету тама калитки. Бежи, тока про собак не забывай – их в лагере аккурат для таких случаев держат.
– Это для каких же случаев? – пробормотал молодой человек сдавленным голосом.
– Для каких… – передразнил бывалый заключенный, – не ты первый, не ты последний. Был тута один шустрый – сиганул заместо обеда вниз вдоль проволоки, да промеж деревцев. К ущелью хотел податься. От пуль-то ушел – деревца подмогли, да от своры собак далеко по снежку не ускочешь. Там же – в низинке и остался лежать, изодранный в клочья. Небось, одни косточки белеют…
Только секунд через пять Максим понял, что застыл от изумления с поднятой над землей мотыгой. Спохватившись, покосился на прозорливого знакомца и возобновил работу.
Об этом варианте побега он боле не вспоминал – требовалось придумать нечто особенное – то, к чему абсолютно не были готовы местные вооруженные до зубов аборигены.
А ближе к вечеру, когда голова уж изрядно пухла от вороха и сумбура мыслей, Рябой вдруг недовольно проворчал:
– Ну вот, опять пополнение прибыло. Аж двоих зараз ведут… Значится, двоих вскорости и порешат. Штоб ни дна им, ни покрышки…
Кому именно Рябой пожелал «ни дна, ни покрышки» – местным блюстителям прядка или новеньким, майор так и не понял. Оглянувшись, он увидел нескольких охранников, идущих от опушки к полю. Те подталкивали в спины двоих мужчин; один из которых заметно прихрамывал, а второй…
Пристально вглядевшись в лицо второго, Макс расплылся в улыбке и непроизвольно сделал пару шагов навстречу.
Однако мудрый сосед снова предостерег:
– Куды намылился, егоза? Работай! А коли узнал кого, так помалкивай. От греха подале…
Чуть менее двух суток банда петляла меж хребтов и ущелий, упорно продвигаясь на юг. Выносливый главарь со шрамом на лице шел впереди и привалы назначал редко – когда уж многим становилось невмоготу выдерживать взятый темп. Лишь один привал растягивался на час – в полдень, когда духи дружно становились на колени для исполнения первой молитвы намаза, а затем доставали припасы и принимались за обед. Другие остановки были скоротечны – люди едва успевали справить нужду и, привалившись навьюченными рюкзаками или ранцами к валунам, выкурить по паре сигарет подряд.
Только к вечеру второго дня пути отряд вместо того, чтобы продолжать двигаться по относительно ровной тропе, неожиданно повернул к юго-западу и стал взбираться по крутому заснеженному склону. На вершине взору удивленных спецназовцев открылась обширное плоскогорье с зачехленными легкими самолетами, металлическими вагончиками, выкрашенными в серебристый цвет и грунтовой взлетно-посадочной полосой.
– Вот ни хрена себе!.. – проворчал Толик, оглядываясь по сторонам. – Ни городов рядом, ни сел, а тут целый аэродром.
Барклай с похожим недоумением обозревал необычное местечко; на шедших навстречу главарю вооруженных людей, одетых в теплые светло-серые с разводами костюмы…
Предводителя банды здесь неплохо знали – подошедшие обнимались с ним и обменивались громкими радостными репликами. Потоптавшись на ровной площадке и подождав, покуда подтянется отставший арьергард, банда двинулась к противоположному склону, затем в сопровождении пары местных охранников стала спускаться куда-то вниз вдоль редкой лесной опушки…
– Толик, как твоя рука? – обеспокоено спросил Всеволод.
– Терпимо. Если не шевелить локтем и не трогать плечо, – поморщился тот. – А что, моим здоровьем тут кто-то обеспокоен?
– Я обеспокоен. Кажется, у нас проблема…
Проблема состояла в том, что начальник охраны местного поселения военнопленных, куда угораздило попасть двух спецназовцев, наотрез отказывался выкупать у главаря банды русского офицера с подвязанной к груди поврежденной рукой. Торг между ними происходил уже несколько минут. Подполковник с трудом, но все же улавливал смысл отрывистых фраз, произносимых в пылу ожесточенного спора на этакой смеси чеченского и грузинского языков. По его персоне у плечистого грузина по имени Леван сомнений не возникало – крепкая фигура внешне вполне здорового Барклая внушала уверенность в пригодности к какой-то работе; следы же побоев на лице в расчет, вероятно, не брались. А вот «однорукий» Терентьев коренастому горцу, совершенно не нравился.
Озадаченный Всеволод спешно искал решение. Если промедлить и стоять истуканом, с Толиком можно попрощаться – на отдых в Панкисское ущелье амир его не потащит.
Пленников освободили от веревок, но рядом по-прежнему топтались трое сопровождавших всю дорогу «духа». У одного из них – во рту торчала сигарета, щелкнула зажигалка; приятно пахнуло табачным дымком…
Отвернувшись от охранников, Барк что-то шепнул Толику. Тот повернул голову в сторону курящего, потом обратил непонимающий взгляд на командира…
– Потом будешь удивляться и задавать вопросы! – сейчас не время! – терял терпение старший офицер. – Дело серьезное. Постарайся. Вперед!..
Капитан, поправил грязную повязку, накрепко фиксировавшую на торсе левую руку и, шагнул к чеченцу…