* * *

Память восстановила подробный план терминала и материализовала его в четкую цветную картинку еще до того, как прозрачные двери услужливо разъехались в стороны.

Внутри аэровокзала было шумно и прохладно. Пронзительный женский голос, вдохновляемый шуршащим электронным табло, приглашал пассажиров рейса Валли-Сиэтл пройти в сектор посадки. Другую порцию воздушных скитальцев, страждущих поскорее попасть в Лос-Анджелес, ждали у сектора регистрации под номером «три». Народ галдел и перемещался, гремя колесиками чемоданов по граниту. Визгливо кричали раскрепощенные американские дети, громко смеялись испорченные феминизмом американские женщины…

Уверенно повернув влево, Марго спустилась по ступенькам на нулевой этаж. Еще один поворот, полтора десятка шагов, и она меж рядов автоматических камер хранения. Отыскав шкафчик с нужным номером, она кинула в щель несколько монет и, открыв дверцу, вынула черный пакет.

Готово! Теперь в женский туалет. Он здесь же – по соседству. Свободная кабинка, щелчок блестящим запором, шелест тонкого целлофана…

Спустя четверть часа из туалетной комнаты неторопливо вышла блондинка в легком бежевом платье и светлых босоножках. На плече висела сумка на длинном ремне, в одной руке очки, в другой – сотовый телефон. Лицо бесстрастно, в глазах беспечность.

Пройдя мимо ряда касс, она задержалась возле предпоследней и, мило улыбнувшись девушке с бейджем на груди, спросила:

– Могу ли я узнать, куда вылетает ближайший самолет?

– В Лас-Вегас, – ответило юное создание.

– И у вас есть в наличии билеты?

Заглянув в монитор, та кивнула:

– Два места в бизнес-классе и шесть в экономе.

– Благодарю, – снова улыбнулась блондинка, отходя от кассы.

Этот диалог был фактическим завершением тренировочного процесса. Победным завершением, ибо беглянке оставалось купить билет, пройти регистрацию, занять свое место в салоне пассажирского самолета и навсегда исчезнуть из данной местности.

Марго остановилась у высоких стеклянных окон, набрала номер и приложила мобильник к уху.

– Алло, папа?

– Да.

– Я закончила.

– Ты где?

– В здании терминала. В наличии билеты до Лас-Вегаса; вылет через сорок минут.

– Умничка. Ты сделала это, – издал динамик вздох облегчения. – Возвращайся…

Глава пятая

Российская Федерация, восточное побережье Байкала. Наше время

С детства любил смотреть на бенгальские огни, файеры и прочие изрыгающие огонь штучки. И вообще-то, фейерверки – это здорово. Но только не в замкнутом пространстве и не под толщей воды. Запас воздуха здесь ограничен, полыхнет и молись последнему богу – автоматической системе пожаротушения.

Однако стоять некогда. Мне нужна минута для завершения осмотра верхней палубы и пара минут для нижней. Да и разгораться замкнувший блок не собирается – испустив сноп искр и пошипев, угомонился, затих.

Крикнув обеспокоенному напарнику, намереваюсь продолжить путешествие по периметру сферы, но по ушам вновь лупит треск оживших динамиков трансляции. Вся лаборатория напичкана ими, словно военный корабль или атомная субмарина.

Черт! После треска опять терзает душу классическая музыка. Нет, в больших количествах она, определенно, противопоказана моему организму.

Поворачиваюсь, чтобы закончить исследования, и… невольно шарахаюсь назад – прямо на меня из красноватого полумрака очередного прохода стремительно надвигается высокая тень.

Развернуть автомат и выстрелить не выходит – тень мгновенно наваливается огромной массой и сбивает с ног.

«Что за хрень?!» Падаю, задевая стеллажные полки. Хорошо, что швеллеры накрепко прикручены к полу и потолку, иначе «эффект домино» был бы обеспечен.

«Хрень» прыгает сверху, но я предугадываю маневр и успеваю сдвинуться в сторону. Это и спасает – сокрушительный удар приходится в пол рядом с моей головой. Удар выходит такой силы, что металлический пол гудит церковным колоколом.

Завязывается борьба.

В багровом сумраке видны лишь контуры и мельтешащие руки нападающего. Догадываюсь, что на меня напал не сказочный монстр, а человек. Не совсем обычный, но человек. Он невероятно силен, изворотлив, цепок, а при резких движениях издает звериный рык.

В первые же секунды противостояния становится ясно: он пытается вцепиться пальцами и зубами в лицо, грудь или шею. Грудь надежно защищена прочнейшим гидрокомбинезоном. Шея частично свободна. А вот рожа, как, впрочем, и вся башка, имеют слабую защиту в виде волос и двухдневной щетины.

Лежа на полу в узком проходе, верчусь ужом на сковородке: ухожу от ударов, бью сам, не даю этому гаду приблизить ко мне вонючую клыкастую пасть.

В процессе «дискуссии» я оказываюсь то снизу – в классической миссионерской позе, то сбоку. А вот наверх из-за толстой одежки забраться не получается. Гидрокомбинезон сухого типа – вещь отличная, а на больших глубинах просто незаменимая. Однако драться в нем в воздушной среде – сущее наказание: движения замедлены, силы быстро расходуются на преодоление жесткости многослойного материала. И скоро дикая усталость сковывает мои мышцы.

Улучив момент, кричу:

– Мари-инин!!

Увы, вместо крика глотка выдает нечто среднее между хрипом и сипением пустого водопроводного крана.

Господи, неужели мальчишка не слышит нашу возню?!

Похоже, не слышит. Или думает, что этот шум – последствия маленького замыкания с фейерверком.

Снова намереваюсь крикнуть, но на этот раз горло пережимают пальцы незнакомца.

«Все ж таки добрался, сука! – ощущаю его железную хватку. – Ладно, попробуем по-другому…»

Отбиваясь левой от пасти, правой выхватываю нож и без замаха сую лезвие под ребра. Вошло. Хорошо вошло!

И тут происходит очередная странность: вместо того, чтобы взвыть, скорчиться от боли и медленно завалиться на бок, этот черт на секунду замирает, а после принимается душить меня с еще большим энтузиазмом.

Одной рукой продолжаю отталкивать его голову, второй пробую освободить горло. Бесполезно. Мои усилия напоминают попытку пятилетнего ребенка достать спрятанную родителями игрушку с верхней полки антресоли.

Ситуация становится критической. Без воздуха мой потрепанный в схватке организм пару минут продержится, но что делать дальше? Выхода я не вижу. О пустую сферу черепного свода бьется паскудная мысль: «Баста! Отнырялся, головастик…»

Сбоку вдруг щелкает, полыхает, искрит. «Блок, – вспоминаю я. – Замыкает в неисправном блоке». Однако теперь продолжительного фейерверка не случается – окончательно отгорев, жгут проводов беспомощно повисает рядом.