– Запахнись хотя бы в плащ! Ты не знаешь нашего дракона! – воскликнула Таня.
Пуппер упрямо покачал головой.
Гоярын был уже совсем близко. Его распахнутая глотка походила на тоннель, завершавшийся раскаленным жерлом желудка. Ревнивая Лоткова, маячившая у него над головой, явно не собиралась отгонять дракона. На ее ехидном лице буквально читалось: «Пусть же он не достанется никому!»
– ГУРИЙ, УХОДИ!!!
Не задумываясь, почему она так поступает, Таня взмахнула смычком. Контрабас рванулся вперед с такой стремительностью, что разом загудели все струны. Обездвиживающий мяч мешал ей, занимая руку, и Таня, не глядя, отбросила его куда-то. Обхватив Гурия за пояс, она сдернула его с метлы и рванула вниз, спасая от пасти Гоярына. Огромная тень тибидохского дракона скользнула над ними. Таня испытала было облегчение, но тут что-то полыхнуло. Гоярына заволокло оранжевой дымкой.
По стадиону прокатился стон. Тарахтящий Баб-Ягун внезапно осекся на полуслове. Таня ничего не понимала. То ли Гоярына сглазили, то ли просто солнце отблескивало на его чешуе. Лишь когда дракон перестал взмахивать крыльями и сонливо опустился на песок, страшная истина открылась ей. ОБЕЗДВИЖИВАЮЩИЙ МЯЧ! Она, не глядя, отбросила его в пасть своего дракона.
Глаза Гоярына, похожие на два сверкающих бриллианта, укоризненно закрылись. Таня отпустила Пуппера и, забыв обо всем на свете, кинулась вниз. Она обхватила шею Гоярына и попыталась приподнять его тяжелую голову. На миг ей почудилось, что это возможно! Она поднимет тяжелого дракона и взлетит вместе с ним. Она будет передвигать его в воздухе и играть за него… Она… Но это было, разумеется, безумие.
– Не засыпай, не засыпай, не… – словно сойдя с ума, кричала Таня.
Слезы капали на припорошенную песком чешую на морде дракона.
– Гоярын усыплен обездвиживающим мячом! Невидимки зарабатывают десять очков. Команда Тибидохса проиграла! – мертвенным, каким-то совершенно не своим голосом произнес Баб-Ягун.
– Вот она, сенсация! Материал месяца, года, века! Я вся горю! Сглазьте меня кто-нибудь!!! Попробуй только не снять! Я тебя прокляну! Прямо сейчас прокляну! Все равно ты не построишь кадр, как я это вижу! – возбужденно взвизгнула Грызиана Припятская, от полноты чувств колотя оператора зонтиком. Тот, уворачиваясь от зонтика и втягивая голову в плечи, поспешно водил во все стороны «Вещим Глазом».
Журналисты, корреспонденты, фотографы и просто шустрые болельщики разорвали цепь циклопов и через проходы для арбитров высыпали на поле. Кенг-Кинг, которого пока не успели загнать в ангар, жадно заглатывал самых нерасторопных. Вскоре он так переел, что едва мог держаться в воздухе.
Сарданапал отворачивался. Тарарах плакал навзрыд, как ребенок. Ванька Валялкин застыл рядом, точно каменная статуя.
– Что это за игра, в которой Гурий дарит кому попало мячи, а Гроттер забрасывает их в пасть своего же дракона! Куда катится драконбол? – тихо произнесла Великая Зуби.
Пришедший в себя Графин Калиостров пакостно улыбался и протирал рукавом кубок, дыша на него.
– В Магществе будут довольны! Я все сделал как надо! Ах да, не забыть наябедничать, что я видел на матче Вамдама Гуссейна и Бама Хлабана… Их тут не было, но мало ли… Вдруг они во что-нибудь превратились? Хи-хи!
Возле Тани уже стоял истуканчиком ошарашенный Пуппер. Уцелевшая команда Тибидохса снижалась и, не глядя на Таню, шла в раздевалку. Волоча за собой за шланг свой развалившийся пылесос, к Тане подошел Баб-Ягун.
– Болельщики невидимок торжествующе ревут, но рев их звучит как-то неуверенно. Даже самому последнему ослу понятно, что Таня забила этот мяч в свои «ворота», спасая их Пуппера, а раз так, то чего стоит такая победа? – ободряюще сказал он в серебряный рупор, да только ни Тане, ни болельщикам не стало от этого легче.
– Нет, вы это видели? Танька Гроттер предала свою команду! Пупперчика ей, видите ли, спасти захотелось! Ути-пути! Охмурила, а теперь себе заграбастает! – вопила сверху Гробыня.
Она давно бы уже накинулась на Таню, чтобы выцарапать ей глаза, да вот только хитрый шейх Спиря специально держался на метле повыше, чтобы не дать Склеповой улизнуть.
– Почему ты такая сердитая? Улыбнись! Нефтяную скважину тебе подарю! Будешь на метле с бубенчиками ездить! – обещал он. По-русски шейх со славянскими корнями говорил куда лучше Пуппера, вот только слово «бубенчиками» звучало у него как «бебенчиками».
– Уйди, постылый! – огрызалась Гробыня, пытаясь сбросить навязчивого ухажера с метлы.
А Таня все никак не могла отпустить шею Гоярына. Ей казалось, что она предала его, подвела всю команду и вообще поступила подлее некуда. Это было скверное, очень скверное ощущение.
– Теперь ты поедешь со мной! Здесь тебе оставаться нельзя! Я уговорю тренера, и он возьмет тебя в нашу команду! – убеждал Таню Пуппер.
Строя планы, он не видел, как со спины к нему подкрадываются магнитезеры и крылатая магвокатка. Гурия схватили, зажали ему рот и, поспешно вращая перед глазами шариком, торопливо утащили с поля. Рядом бежал фотограф из издательства и снимал Пуппера для новой серии календариков.
К Гоярыну подошли драконюхи и принялись приводить его в чувство. Один из них бормотал, что Гоярын уже старый и что для старых драконов хуже обездвиживающего мяча ничего нет. Таню оттеснили. Она осталась одна посреди недружелюбной толпы. Болельщики невидимок насмешливо поздравляли ее.
Соловей О.Разбойник прошел мимо Тани, даже не оглянувшись. Она поднималась на трибуну, а ее вчерашние друзья и приятели расступались, пропуская ее как прокаженную.
Один только Ванька никуда не убегал, а ждал ее. Возле Ваньки сочувствующей горой возвышался Тарарах.
– Я тебя не виню… Мне все понятно, но зачем ты это сделала? Гоярын не убил бы его, а только проглотил бы до конца матча! – тихо сказал Ванька. Он единственный, кроме Ягуна и Тарараха, не отводил глаз.
– Я сама не знаю. Сейчас я так бы и поступила, а тогда… Все получилось как-то нелепо… Тут вот он, а тут Гоярын. А теперь я пойду. Не ходите за мной, мне нужно побыть одной!.. – проговорила Таня.
Она вышла на поле, нашла на песке контрабас и хотела нести его к Тибидохсу, но вспомнила о футляре. «Теперь уже неважно. Возьму его!» – подумала она. Ступая навстречу сторонившимся от нее джиннам, Таня зашла в пустой ангар Гоярына.
Поилка была опрокинута и лежала на боку. Футляр пропал…