Конец. Дима успел заметить цифры 00:00, прежде чем таймер отправил бомбе свой смертоносный сигнал. Затем он увидел яркую белую вспышку. Дима показалось, что он летит, но приземления он уже не почувствовал.

Эпилог

Деревья Булонского леса шелестели на ветру; этот звук успокаивал. Через несколько столиков от них не переставая лаяла какая-то собачонка. Чем больше торта совала ей хозяйка, тем громче она визжала. Владимир испустил долгий стон:

— Боюсь, мне придется пристрелить это животное.

— Попробуй отвлечься, — посоветовала ему Оморова, поднимая голову от айпада, чтобы Дима смог прочесть ее слова по губам.

— Я в отставке, — произнес Дима, глядя на нее сквозь темные очки. — Сегодня воскресенье. Я в Париже, отдыхаю и расслабляюсь. И поскольку после взрыва я еще ничего не слышу, то мне эта собака безразлична.

Он снова поднял бинокль и принялся рассматривать гуляющие пары.

— Знаешь, тебя за это могут забрать в полицию.

— А откуда ты знаешь, на кого я смотрю?

Среди чашек с кофе и стаканов аперитива лежала «Геральд трибюн». Владимир кивнул на заголовок: «С героя-морпеха, предотвратившего ядерный взрыв, сняты все обвинения».

— Как ты думаешь, может, они все это насочиняли — чтобы от французов не отставать? — Он зачитал вслух остальное. — «Террорист убит во время погони в метро». Чушь какая-то. Только что Блэкберн сидит в кутузке за убийство офицера, и вот он уже скачет по рельсам в метро, гоняясь за террористом номер один. Да никогда не поверю.

— В Америке свободная пресса. Они ничего не сочиняют. Поверь мне, американцы на такое способны. Именно поэтому они правят миром. А кроме того, я знаю, что мой приятель Блэкберн — человек безграничных возможностей. Вот почему я лично выбрал его для этой работы.

— Ну вот, теперь ты сочиняешь на ходу. Ведь это он рассказал тебе о Соломоне.

— И сколько вы там были знакомы — два часа?

— У меня бывали любовные истории и покороче.

Оморова взглянула на Владимира, и на ее лице сфинкса появилась гримаса отвращения; затем она улыбнулась Диме:

— Ты опроверг миф о плохих русских. На самом деле, думаю, тебе пора начать писать мемуары. Возможно, это будет бестселлер.

— Только конец мне придется придумывать. Совершенно ничего не помню.

— Детонатор сработал, но ядерный заряд не взорвался, потому что ты его отсоединил. Ты спас Париж.

— Ага, только французам это не слишком понравилось. Поэтому они подняли такой шум из-за небольшого побочного ущерба.

Дима нашел то, что искал, опустил бинокль, схватил трость и с ее помощью поднялся со стула.

Оморова погрозила ему пальцем:

— Только осторожно, мы не хотим опять соскребать тебя с асфальта.

— Куда это он? — спросил Владимир.

— Думаю, какое-то незаконченное дело, — сказала Оморова.

Дима с трудом шел вперед, волоча загипсованную ногу и не зная, что сейчас произойдет. Он не приготовил речи. Он решил просто действовать по обстоятельствам, сначала посмотреть, как пойдет разговор, а потом, может быть… А может, и нет. Но даже если бы он что-то и придумал, это все равно не пригодилось бы ему: выслеживая Адама Леваля и его жену, он не заметил шедшую за ними следом пожилую пару.

— Эй!

Адам, заметив Диму, помахал ему:

— Вот это сюрприз!

Он схватил Диму за руку, пожал ее, затем обнял его. Девушка улыбнулась.

— Натали, это Дмитрий Маяковский.

Адам повернулся к увлеченным разговором мужчине и женщине:

— Дима, позволь представить тебя моим родителям. Мама, папа, познакомьтесь со спасителем Парижа. И моим новым героем.

Но Дима молчал — он не мог найти нужных слов.