– Да, Гробыня Пуппер звучит пафосно – неудачно встрял Шурасик и тотчас получил пинка от Гломова.
Ревнивый амбал уже сейчас был готов разорвать Гуррия Пуппера на пять Пупперов поменьше.
– Пуппер мой! Вместе со своей метлой и плащиком! А ну брысь отсюда: я даже смотреть на него никому не разрешаю! – плотоядно повторила Склепова.
Катя Лоткова многозначительно улыбнулась, однако спорить не стала. Про себя Катя уже решила, что, пока она на поле, у Гробыни нет ни малейшего шанса понравиться Гурию.
– Нет, ты видела этих дурочек с переулочка? Весь матч они собираются вертеть перед Пуппером хвостом, а играть кто будет? – возмущенно шепнул Тане Ванька Валялкин.
Таня рассеянно кивнула. Конечно, Ванька прав. Если играть, то в полную силу, а не строить невидимкам глазки. Одновременно она не без грусти думала о том, что вот в неё Пуппер точно не влюбится. Слишком много красавиц попадается на его пути, не оставляя ей, внешне вполне обычной, никаких шансов.
«Ну и пускай влюбляется в кого хочет. Хоть в Склепову, хоть в Лоткову, хоть в Пупсикову, если ему совсем уж делать нечего, А я постараюсь летать побыстрее и сбить с него спесь. Поглядим, у кого нет опыта», – азартно решила она.
Неожиданно, помимо своей воли, Таня вспомнила про пророчество на раскаленной печной дверце. Ее охватила смутная тревога – даже не тревога, а неприятно, почти болезненное предчувствие чего-то неотвратимого... Как жаль, что последние строфы пророчества неразличимы и предугадать ничего невозможно.
Тут она вспомнила о Гуго Хитром. Интересно, удалось ли ему разобрать стершиеся слова? Таня незаметно выскользнула из гостиной, где кипели горячие споры, кому достанется Пуппер (теперь на него претендовала уже и Верка Попугаева, насмерть сцепившаяся с Гробыней), и добежала до магпункта.
– Ягге! Ягге! – крикнула она.
Ей никто не отозвался. Таня решила, что Ягге отправилась к Сарданапалу, чтобы ещё раз попросить академика о внуке. Девочка осторожно заглянула в соседнюю комнату, в которой жила сама старушка, и остановилась на пороге.
Сундук Ягге был опрокинут. Все его содержимое бесцеремонно вывалили на пол. «Проделки белых магов» лежали посреди комнаты. Последняя страница, на которой Гуго поместил пророчество, была изодрана в клочья. С трудом можно было разобрать несколько уцелевших слов из уже известного ей начала пророчества.
– О, о, о! – простонал кто-то.
Таня вздрогнула. Из стены над шкафчиком с целебными мазями выплыл трепещущий белый призрак.
Это была Недолеченная Дама.
– Гуго пропал! Кто-то ворвался сюда полчаса назад и изорвал его книгу, а портрет унес вместе с самим Гуго! – прорыдала она.
– Кто это был? Кто? – спросила Таня. Дама замотала головой и исторгла целый водопад слез. В сравнении с ним затертые литературой крокодильи слезы показались бы просто полудохлым грибным дождиком.
– Я сама не поняла. Все произошло так быстро. И потом... самое отвратительное, что похититель был невидимый!
– Невидимый? – не поверила Таня.
– Абсолютно, – сухо сказала Дама и, без усилий прекратив истерику, энергично выжала насквозь мокрый носовой платок.
Уже собираясь уходить, Таня увидела на ковре оторванный переплет книги, на котором с возмущением прыгали буквы: «Проделки белых магов в пересказе Гуго Нагло Украденного!!!»
* * *
Ночь, вскоре опустившаяся на Буян, выдалась неспокойной. Дух неприятных случайностей осваивался в новом своем царстве. В пустых коридорах Тибидохса тонко пели сквозняки. Факелы гасли сами собой, а привидения вели себя так, словно их и вовсе не было. Все было погружено в сон. Только циклопы, расставленные у лестниц, смотрели во все глаза и безнадежно зубрили часто изменяемые пароли из русалочьей жизни. В проходах мерцали охранные заклинания, выставленные Поклепом и Зубодерихой.
На другое утро весь Тибидохс явился на завтрак уже в магических накидках. Выглядели накидки страшно нелепо, при ходьбе лязгали и цеплялись за всевозможные предметы. К тому же вскоре обнаружилось ещё одно крайне неприятное их свойство. Стоило одному из сотни охранных узлов развязаться, как накидка принимала это за вероломное нападение коварного духа и разражалась невыносимым воем. Зато срывать уроки теперь стало легче легкого – дернешь за узелок, и готово. Правда, и здесь нужно было знать меру.
После того как распоясавшийся Гуня Гломов последовательно сорвал нежитеведение, защиту от сглаза и ветеринарную магию, взбесившийся Поклеп куда-то утащил его за ухо. Пока все спорили, зомбируют Гломова или все обойдется, Гуня вновь появился в классе, но уже закованный в глухие латы и даже с опущенным на физиономию забралом. Он шел вперевалку, громыхая при каждом шаге. Даже в дверь протиснулся лишь с третьей попытки.
– Меня заклепали заживо! Замуровали в магические доспехи! Теперь даже спать придется стоя! – безрадостно пыхтел Гломов.
Однако крутой поступок Поклепа возымел и положительное действие. Узелки как-то сразу перестали развязываться, а накидки выть. Гуня же утешался тем, что колол железными перчатками орехи и щелкал всех желающих пальцем по лбу. Это получалось у него больно и в равной мере поучительно.
На вечерней тренировке Соловей О. Разбойник обсуждал с игроками тактику невидимок.
– Запомните вот что! Метлы позволяют им перемещаться очень быстро – просто на реактивной скорости. К тому же, запахнувшись в плащ, они становятся невидимыми. Это усложняет нашу борьбу за мяч. Как отберешь мяч у того, кого и глаз-то не заметит? Правда, если разобраться, в этом для нас есть немало положительных моментов, – тут Соловей лукаво прищурил свой единственный глаз.
– Почему положительных, Соловей Одихмантьевич? – спросил Кузя Тузиков.
Он единственный в команде называл тренера по имени-отчеству. «Хорошо, хоть ещё „Разбойник“ не добавляет!» – иногда фыркал Ягун.
– Думай, Тузиков, думай! Все думайте! Заворачиваясь в свои плащи, невидимки исчезают не только для нас. Друг друга они тоже не видят. Это усложняет распасовку и вынуждает пользоваться стандартными тактическими комбинациями. Говоря проще, невидимкам приходится бросать мяч вслепую в определенную часть поля, зная, что там должен оказаться кто-то свой. Если у вас получится нарушить их построение – это уже половина успеха. Используйте неожиданные ходы, старайтесь, чтобы ваше поведение на поле невозможно было предугадать. Тогда они сразу забудут про свои плащи.
– Это мы можем. Запутаем их так, что они впадут в маразм! – расплылась в улыбке Рита Шито-Крыто.