Ванька, впервые увидевший сфинкса, подумал, что от него пахнет давно не мытым львом. Хотя ему, с детства привыкшему к чистке клеток с хищниками, запах не показался отвратительным или резким.
«Вот она – будничная рутинность зла. Будь зло более «злодейским», оно и отталкивало бы больше. А здесь вроде как ничего и не происходит. Все лишь выполняют условия некогда заключенного договора», – подумала Таня.
Перестав скрести шею, сфинкс скучающим взглядом посмотрел на академика. Несмотря на человеческое лицо, глаза у сфинкса человеческими не были. Скорее львиные или кошачьи – выпуклые, с узким, вертикально повернутым зрачком, который, лишь расширяясь, круглел.
– Ну наконец! Я был уверен, что вы будете тянуть до последнего! Сколько сделок у меня было, и должники вечно тянули… Что люди, что маги. В скорби все крайне предсказуемы. Все проигрывают либо крайне невкусно и быстро, либо, напротив, с пошлым героическим пафосом, – сказал Мегар.
– И что больше нравится лично вам? – вежливо спросила Великая Зуби.
– Вы не поверите, дорогуша, но мне не нравится ничего. Я мирный предприниматель. Мне приятно выигрывать пари и получать за это милые пустячки. Отдайте мне ключ от Жутких Ворот, и я удалюсь, расцеловав вас в обе щеки.
Великая Зуби передернулась, мало вдохновленная такой перспективой. Мегар улыбнулся острыми зубами.
– Значит, нет? – уточнил он.
– Разумеется, нет.
– Прекрасно. И кто будет давать мне ответ? Кого я растерзаю после того, как он окажется неверным? Исключительно традиции для, – с любопытством поинтересовался Мегар.
– Я, – сказал Ванька.
Сфинкс оглянулся на него, посмотрел вначале одним глазом, затем другим и с невероятным презрением обошел вокруг Ваньки.
– Вы специально выбрали самого тощего смертника, академик? – поинтересовался он у Сарданапала.
– Я жилистый, – сказал Ванька.
– Жилистыми, юноша, бывают куры в супе, умершие своей смертью. Ну да начнем, пожалуй!.. Говори, что я тогда задумал!
Ванька вопросительно оглянулся на Сарданапала.
– Погоди, Мегар! Ты кое-что позабыл, – вежливо напомнил академик.
– Да, пожалуйста-пожалуйста! Но прежде пусть все лишние очистят площадку! А то вы меня нервируете! – капризно согласился сфинкс.
Таня заметила, как Медузия с досадой и протестом сдвинула брови, но академик выразительно поглядел на нее. Он был сама предупредительность. В следующую минуту все, включая Медузию, отошли в защитный круг. Снаружи остались только Ванька и сфинкс Мегар.
Сфинкс лениво приблизился к белой черте, брезгливо обнюхал ее и неторопливо прошествовал к темной. Она явно устраивала его больше. Ванька же встал за белую черту. Таня ощущала стылый сквозняк смерти, которым тянуло от сфинкса.
Вскинув к потолку ассирийскую бородку, сфинкс лениво, но отчетливо выговорил:
– Я, сфинкс Мегар, заключивший договор с Древниром, готов выслушать ответ. Подтверждаю клятву, если ответ окажется верным, отказаться от своих притязаний и немедленно удалиться. Если же ответ окажется неверным, объявляю о намерении немедленно забрать из Тибидохса ключ от Жутких Ворот и вступить во владение им.Разрази громус!
Не слишком раскатистый, но вполне очевидный гром подтвердил, что клятва сфинкса услышана и принята к сведению.
– А теперь я хотел бы и от вас получить клятвочку, что никто не будет вмешиваться в процессе того, как ваш в некотором роде ратник будет думать. НИКАК НЕ БУДЕТ ВМЕШИВАТЬСЯ! – ласково сказал сфинкс. – Чистая формальность, разумеется!
– Разрази громус ! – сказала Великая Зуби.
– Разрази громус ! – прогудел честный Тарарах.
Остальные повторили за ними. Последней клятву озвучила Таня, причем сделала это неохотно, ощутив, что на этот раз многократно повторенную клятву нарушить не удастся. Не сработает никакая хитрость. Сгустившаяся от многократного повторения, клятва почти зримо висела в воздухе, изредка принимая вид боевого топора викингов.
Сфинкс поднял глаза. Его скучающий взгляд встретился со взглядом Ваньки. Ванька ощутил, что его затягивает в гнилостное болото чужой воли.
– Ну! Я жду свой ответ! – сказал Мегар властно.
– Я думаю, – ответил Ванька.
– И долго ты собираешься думать?
– Столько, сколько потребуется. У меня же в запасе сутки, не так ли?
Мегару слова Ваньки не понравились.
– Если ты не против, я помогу тебе! Люблю напрямую участвовать в процессе мышления! – сфинкс сделал длинный и гибкий прыжок и, разом преодолев разделявшее их расстояние, ударил Ваньку лапой по голове.
Ваньку швырнуло на пол, но сознания он не потерял, хотя голова мотнулась далеко назад, а скула ободралась о камень.
Плита, на которой лежал Ванька, втянула кровь с жадным чавканьем и стала как будто еще темнее. Понимая, что ему нельзя лежать, Ванька стал с усилием привставать, но едва его голова оторвалась от пола, как смрадная туша с желто-грязным подпалом на брюхе нависла над ним, и новый удар лапой заставил Ваньку спиной проехать по выщербленному полу.
Боль пришла к Ваньке не сразу, а лишь спустя несколько секунд. Зато навалилась внезапно, и Ваньке стало казаться, что в черепе у него ворочается нечто чужое, тупое, чужеродное.
Видя, как ему больно, Таня укусила себя за руку.
– Что он делает? Это нечестно! – крикнула она.
Сфинкс терзал Ваньку, но Тане было гораздо хуже. У Ваньки от ударов страдало тело, ей же казалось, что у нее раздирают душу.
– А кто сказал, что я обязан поступать честно? В договоре с Древниром разве оговорены условия, при которых я буду получать ответ? Сидеть тихо, никого не обижать? Что-то я такого не припомню! – искренне удивился Мегар.
И вновь очередной удар лапой обрушился на распростертого Ваньку. Четыре кровавых борозды рассекли его грудь по диагонали от ключицы.
– Заметьте: когти я выпускаю аккуратно. Мне хочется все же услышать ответ, а труп мне его, увы, не даст, – поделился Мегар.
Таня рванулась было на помощь, готовая атаковать сфинкса любым из ратных заклинаний, но Тарарах по знаку академика схватил ее до того, как она перешагнула круг.
– Успокойся, Таня! Разрази громус ! Мы дали клятву. Ты что, забыла? – крикнул питекантроп.
– Вот именно, – ябедливо подтвердил сфинкс. – Дала, а не помнит! Нехорошо, девушка! Сегодня клятвы нарушаете, а завтра что? Зонтики от вас прятать?