Черный человек, беззвучно, как призрак, шел по коридору. Руки были опущены, плечи не двигались. Он словно плыл в воздухе, медленно приближаясь к Наташе. Скованная ужасом, она утратила способность двигаться. Только сидела, закусив ладонь, и смотрела на это воплощение ее страхов. Они все-таки пришли за ней, билась в голове единственная мысль, все-таки пришли… И на этот раз ей не спастись…
Черная тень начала расплываться – и вдруг исчезла. Наташа мигнула, прогоняя пелену с глаз. Человека не было. «Он зашел в мою палату, – поняла она. – Он знал номер палаты и шел туда. А меня он не увидел, здесь же темно, а я шла вдоль самой стены. И халат темно-синий…»
«Чего я сижу, – спохватилась она. – Сейчас он поймет, что я сбежала, и бросится на мои поиски. Постель еще теплая, значит, я где-то рядом. Надо торопиться». Наташа поднялась с пола и, пригнувшись, юркнула в приоткрытую дверь. Счастье, что дверь не скрипнула, иначе в этих гулких стенах скрип разнесся бы по всему коридору.
Но куда теперь? Направо, налево? Направо был короткий коридорчик и поворот, налево – приоткрытая дверь и ступеньки. Что это? Черный ход? Куда он ведет? А вдруг оттуда поднимается второй убийца? А ведь есть еще и третий. Или их гораздо больше? Тогда они перекрыли все ходы и выходы, и в любом случае она попадет в их руки…
Наташа яростно выругалась про себя, что на секунду придало ей сил, и шагнула к черному ходу. Была не была! Бегать по длинным больничным коридорам, расположение которых ей к тому же было неизвестно, долго она не сможет, чувствовала, что потихоньку слабеет. Надо любым способом выбираться из самой больницы и мчаться от нее подальше. А подальше – это к Ленке, подружке закадычной. Она живет в тридцати километрах от Верхнеозерска, в поселке со смешным названием Грачик, и сейчас наверняка дома. Позавчера они созванивались, Ленка говорила, что дома – скучища, кавалеров нет, танцы – жуткие, родители замучили сериалами и усиленной кормежкой, одним словом, скорей бы в общагу.
Но как добраться до Грачика? Ладно, это потом, на улице можно, в конце концов, такси взять, для такого случая деньги у Ленки найдутся. Главное, найти выход из больницы, не запутаться в лабиринте коридоров, которые могут привести ее прямо к убийцам. «Хоть бы он этих несчастных баб в палате не перестрелял, – думала она, спускаясь по ступенькам и напряженно глядя вниз, – они-то ни в чем не виноваты».
Вниз было не так и много идти, всего три этажа. Шестьдесят ступенек, в другой раз сбежала бы – не заметила. Но сейчас они давались нелегко. От страха, испытанного в коридоре, она сильно ослабела, к тому же опять ощутимой болью напомнила о себе поврежденная шея. Гипс мешал опускать голову, чтобы смотреть вниз, сквозь перила и под ноги, и ей приходилось клониться всем телом, что было очень неудобно. К тому же ей мешала захваченная из палаты одежда, которая норовила вывалиться из-под руки, но выбрасывать ее она не решалась. Это же явный след, убийцы поймут, что она где-то здесь, и мигом найдут ее.
Вот наконец и первый этаж. Дверь с черной лестницы выходила в коридор, а из коридора виднелся большой холл, где встречались больные и посетители. Наташа осторожно выглянула из двери. Холл был слабо освещен и казался пугающе огромным и пустынным. Да еще эти большие, на всю стену, окна. А если у входа затаился сообщник тех, кто бродит по больничным коридорам? Почему-то Наташа была уверена, что по ее душу явилась целая банда убийц. Нет, через центральный холл выходить нельзя. К тому же ночью входные двери наверняка закрыты, надо звать дежурную медсестру или сторожа, чтобы ее выпустили из больницы, а это неизбежно повлечет за собой долгие объяснения, что отнимет время и позволит убийцам настичь ее… Нет, нет, туда нельзя.
Она подалась назад на черную лестницу и спустилась на подвальный уровень. Боже, и здесь коридор. Да к тому же белый, выложенный ослепительной кафельной плиткой, и освещен так ярко, что можно заметить таракана, не то что человека. Зачем здесь столько света? А, ну да, сюда же привозят неотложных больных, все должно быть готово к их приему. Но обратно уже не пойдешь, надо двигаться к выходу.
Наташа сбросила халат и надела свою короткую сиреневую юбку-«татушку» в зеленых травяных пятнах и короткий, выше пупка, розовый, отвратительно грязный топик. Чудный наряд для пляжа. Но не для ночных пробежек. К тому же эта гипсовая шея… Венера Милосская… А, плевать, не в больничном же халате ехать к Ленке. Попадется «сознательный» таксист, подумает, что она не в себе, и привезет прямо в милицию или, еще лучше, в психушку, где, услышав ее остросюжетный рассказ, наденут смирительную рубашку и положат не на одну неделю, обкалывая лекарствами, от которых в итоге съедет крыша…
Наташа скатала больничный халат в тугой сверток, оставив на ногах шлепанцы, – ее модные босоножки на пробковой подошве остались в том ужасном «дачном» домике, – сунула его под лестницу и тихонько начала красться по белому коридору в ту сторону, куда пол полого поднимался. Скорее всего, вход – или выход – именно там, ведь ввозить больного на каталке легче с горы, чем на гору.
Услышав чей-то гулкий голос, Наташа вжалась в дверную нишу. Где-то прошли несколько мужчин, грохнула дверь, опять стало тихо. «Это врачи или санитары, – соображала Наташа, переводя дыхание. – Те, кто охотится за мною, не станут разговаривать столь громко и уверенно».
Убедившись, что коридор по-прежнему пуст, она вышла из ниши и продолжила путь. Порой из-за дверей доносились какие-то невнятные звуки, один раз ей даже показалось, что в эротическом экстазе томно стонет женщина… Господи, есть же рядом обычная, нормальная жизнь. Чего ей не сидится, что она делает здесь, одна, в этом нелепом виде, испуганная и никому не нужная? Может, это кошмарный сон? Может, стоит, пока никто не заметил ее отсутствия, тихонько вернуться и лечь спать? Ведь вполне вероятно, что черная тень в коридоре ей просто померещилась. От страха да спросонья и не такое еще разглядишь.
Но могучий инстинкт самосохранения упрямо толкал Наташу вперед. Пускай следователь не верит в «черных людей», это его дело. Но она их видела и знает, что они существуют. И этого достаточно, чтобы ни минуты больше не оставаться в больнице и вообще в городе. Бегом, бегом отсюда в самый глухой угол, лишь бы никто тебя не нашел…
Вот наконец и двери. Широкие, металлические, двустворчатые. Не дай бог, заперты! Наташа толкнула одну створку – та нехотя поддалась. Она выскользнула в образовавшуюся щель и опрометью бросилась в теплую темноту, подальше от освещавшего вход фонаря.
Добежав, почему-то пригнувшись, до забора, она присела на корточки и протиснулась между деревянных штакетин. Вдоль забора густо росли липы, и Наташа пошла в их тени, прячась от уличных фонарей. Больше всего ей сейчас хотелось бежать со всех ног прочь от больницы, по которой бродят страшные тени убийц. Но бежать опасно, бегущий человек, да еще девушка, да еще на безлюдной ночной улице издалека привлечет внимание. А ведь у больницы может стоять машина с сообщниками тех, кто за ней пришел, и они быстро догонят ее. К тому же бежать она не могла физически, ибо и сил для этого не оставалось, и гипс мешал смотреть под ноги, что было чревато падением и тяжелой травмой. Нет уж, лучше пешочком, под тенью деревьев, тихой мышкой добраться до стоянки такси, юркнуть в спасительный салон – и в Грачик, к Ленке, за надежные двери. Там она сможет отсидеться какое-то время, зализать раны, успокоиться и обдумать, как быть дальше. По крайней мере, ни убийцы, ни милиция ее не найдут.