– И где же вы жили? В Сирии?
– Нет. Папа перед свадьбой съездил в Германию, чтобы познакомиться с мамиными родственниками, и остался там жить навсегда. Так что родилась и выросла я в Берлине.
– Но папа все-таки выучил вас арабскому?
– Ну, конечно. Он хоть и поселился в Германии, но оставался сирийцем и всегда очень любил свою родину. Мы с ним часто разговаривали на арабском. И в Сирию мы много раз приезжали, так что практика у меня была отличная.
– А русскому вас мама научила?
– Нет, – засмеялась Эва, обнажая ровные белые зубы. При этом она закинула голову, и Роман едва преодолел желание прикоснуться губами к ее шее. – Они оба. Они у меня ученые, преподают в университете и с детских лет готовили меня к профессорской деятельности.
– А вы их подвели и стали журналисткой.
– Точно, – снова засмеялась Эва. – Так они и говорят. Вместо того чтобы получить ученую степень и спокойно работать в университете, я вдруг неожиданно для себя увлеклась международной журналистикой.
– Конечно, существовал некий молодой красавец, который сбил вас с пути истинного?
– В некоторой степени… – немного смутилась Эва. – Правда, он не очень молод и не совсем красавец. Хотя мужчина он интересный… Но это все неважно. Я вдруг открыла для себя поле деятельности, где могла проявить себя всесторонне, понимаете?
– Очень хорошо понимаю, – серьезно ответил Роман.
– Газета, с которой я стала сотрудничать, не очень крупная. Но у нее четкая политическая направленность, и это импонирует мне больше всего. Вместо той вялой чепухи, которую пишут другие издания, мы отчетливо декларируем свои взгляды, не боясь, что порой они диаметрально расходятся со взглядами нашего правительства и особенно со взглядами их друзей в Соединенных Штатах.
– За что вы так не любите Соединенные Штаты? – спросил Роман, впрочем, заранее зная, что услышит.
– А за что можно любить оккупантов? – возразила с прежней горячностью Эва. – Посмотрите: если где-то началась очередная война, виновниками ее почти всегда окажутся американцы. Вернее, их экономические интересы. Ведь всем понятно, что и сюда они вторглись не во имя пресловутой демократии, а ради нефти, одного из их фетишей. Саддам не пускал их к дешевой кормушке, и они не колеблясь свергли Саддама, заставив своих сателлитов действовать с ними заодно. О какой-либо справедливости и речи не идет. Наплевав на мнение мировой общественности, Америка делает что ей вздумается, и чем дальше, тем хуже.
– А вы решили встать на ее пути?
– Вам смешно? – норовисто вскинула голову Эва.
– Ни в коей мере, – поспешил разубедить ее Роман.
Эва подозрительно посмотрела на него, но он ответил ей столь чистым взглядом, что подозрения ее сразу рассеялись.
– Не только я, – сказала, немного помолчав, она. – Нас много. И рано или поздно мир прислушается к нам.
– Обязательно, – не мог не согласиться с ней Роман.
Медленная песня закончилась, и они вернулись к столу. Пол сидел все так же прямо, правда, глаза у него были несколько осоловелые. Джон Лейтон чувствовал себя превосходно и встретил их радостным восклицанием.
– Вы были самой красивой парой! – с чувством заявил он. – Я вами просто любовался.
– Почему бы вам не пригласить кого-нибудь? – спросил Роман. – Тогда бы мы полюбовались вами.
– О-о, это уже не для меня, – махнул рукой Джон. – Я свое оттанцевал. Мне достаточно немного виски и пару сигар, а танцуют пусть молодые. К тому же меня вряд ли одобрит миссис Лейтон. Хоть она и далеко, но я так и вижу ее укоризненный взгляд… Нет, только виски и сигара.
– Ну, виски так виски, – кивнул Роман, разливая остатки виски ему и себе.
Пол снова протестующе покачал головой, а Эва сказала, что выпитого и так для нее слишком много.
– Мой папа мусульманин, и сколько он ни жил в Германии, не мог привыкнуть, что все, в том числе и девушки, совершенно свободно пьют пиво и вино. При нем я никогда не пила ничего крепче кофе. А если бы он увидел, что я пила виски, то пришел бы в ужас, – со смехом закончила она.
– Давно вы в Багдаде? – спросил Роман.
– Уже полгода.
– Наверное, ваши родители очень за вас тревожатся?
– Очень, – кивнула Эва. – Мы каждый день говорим с ними по телефону, и каждый день мама просит, чтобы я возвращалась домой. А папа сказал, что сам приедет и заберет меня отсюда.
– Я думаю, в душе он вами гордится.
Эва одарила его благодарным взглядом и задумалась, подперев голову рукой.
– Мне эти юные идеалисты, стремящиеся изменить мир… – пробормотал Джон, склонившись к Роману. – Они готовы расшибить себе лбы и не понимают самых простых вещей. А умные люди не тратят сил на споры, а просто зарабатывают деньги, пока есть возможность. Ибо деньги нужны во все времена, и чем их больше, тем спокойнее себя чувствуешь.
Он чокнулся с Романом, подмигнул ему и залпом допил виски.
– Вы мне нравитесь, Роман, – снова зашептал он ему почти в самое ухо. – И я дам вам один совет. Здесь хоть и дерьмово и можно запросто угодить под взрыв бомбы, но зато сюда стекается очень много информации. В том числе и коммерческой. А тот, кто владеет информацией, владеет миром.
– Хорошее выражение, – улыбнулся Роман.
– Вы когда-нибудь занимались игрой на бирже? – не обращая внимания на его шутливый тон, очень серьезно спросил американец.
– Кое-что слыхал об этом, – уклончиво ответил Роман, настораживаясь. – Но только слыхал, а сам ни в чем таком не участвовал. Не те капиталы, знаете ли… Да и связей нет подходящих.
– Если хотите, я мог бы вам помочь. Конечно, только советом. Но иногда и хороший совет, вовремя поданный, стоит немало. Как-нибудь на днях отыщите Джона Лейтона, и тогда я поговорю с вами более подробно. Каждый вечер, если нет срочных дел, я захожу сюда промочить горло стаканчиком-другим виски. Так что лучше места для встречи не найти.
– Хорошо, – кивнул Роман. – Договорились.
Американец многозначительно наклонил голову и занялся раскуриванием новой сигары.
– Скоро нужно уходить, – подал голос Пол. – В двенадцать часов начинает действовать комендантский час, и лучше патрулям не попадаться.
– Да, – эхом отозвалась Эва. – Это верно.
Роман посмотрел на нее внимательнее. Девушка выглядела совсем печальной. Должно быть, выпитое виски и воспоминания о родителях навеяли на нее грустные мысли.
– Может быть, вы подарите мне еще один танец? – обратился к ней Роман.
– С удовольствием, – улыбнулась она.
Она выскользнула из-за стола и, доверчиво взяв его за руку, направилась к танцплощадке.
Играла какая-то современная ритмичная музыка, несколько человек лихо отплясывали под зажигательный мотив. Эва отбросила минорные настроения и резво включилась в танец, вскидывая руки и гибко извиваясь всем телом. Стараясь не отставать от нее, Роман тоже пустился в пляс, вспомнив в общем-то недавнюю молодость. Было несколько тяжеловато после выпитого виски, но пока терпимо.