И внезапно ощутил, что скобы нет, а вместо нее он держится за край колодца.
И куда он вылез, если вокруг все так же темно? В другой подземный склеп, запечатанный тоннами земли?
Он поднялся на одну скобу выше, пошарил рукой над колодцем. И наткнулся на что-то твердое. Вроде крыша. Над чем вот только?
Подняв голову над краем колодца, Роман почувствовал, как в лицо ему тянет чистым, до одури свежим воздухом. Он протянул руку туда, откуда шел воздух. И рука его вдруг легко протолкнулась наружу…
Роман лег грудью на край колодца, начал выталкивать землю вперед. Теперь он понял, в чем дело. Колодец был накрыт сверху крышкой, а крышка присыпана землей. Но присыпана она была не полностью, и сквозь изрядную щель под ней в колодец шел воздух извне.
Роман выбрался из колодца и протиснулся под крышку.
И оказался на траве. На самой настоящей траве. Стояла ночь, холодная, неприветливая ночь, небо было затянуто густыми облаками, дул холодный ветер – но счастливее Романа не было в этот миг человека на земле. Он лежал на спине, широко раскинув руки, и тихо смеялся.
Он не знал, где он и куда ему идти, он был одет хуже и беднее любого бродяги и не имел ни копейки денег, он изнемогал от холода, голода и усталости – но он знал, что спасен.
Спасен!
Минут через десять он все-таки поднялся. Крышка колодца, почти целиком засыпанная землей, торчала куцым козырьком из бока крутого холма.
Вокруг, судя по сильному ровному ветру, было открытое пространство, и задерживаться на нем Роману – даже ночью, даже в безлюдном месте – не стоило. Мало ли кто осматривает местность в бинокль, оснащенный прибором ночного видения? Островок-то, надо думать, отсюда недалеко. Вдруг Сом оставил на всякий случай наблюдателей?
Роман замаскировал, как мог, щель, выведшую его на свободу, и двинулся в обход холма. Он почти ничего не видел в темноте, различал лишь неясные тени деревьев. Но все-таки упорно уходил подальше от этого места.
Выскользнула на несколько секунд из-за тучи луна, и в ее тусклом свете Роман увидел лесной массив невдалеке. Не раздумывая, он направился туда. Сейчас его главный враг – открытое пространство. Только лес мог спрятать его от всех врагов.
В лесу было почти так же темно, как под землей. Но Роман неторопливо пробирался между стволами и помимо своей воли улыбался. Ничего, здесь мы почти дома. Надо только немного потерпеть…
Роман медленно брел по лесу. Уже давно рассвело, и он ясно видел все вокруг.
Ночь он провел в основном бодрствуя. Было очень холодно, к тому же и вся его одежда промокла в дренажной трубе насквозь. Зайдя поглубже в лес, он разделся, накрепко выжал носки, штаны и майку без рукавов, затем, клацая зубами, натянул это сырое тряпье на себя, чтобы просушить его хотя бы собственным телом. Костра не разведешь – могут заметить, да и спичек нет. Пришлось согреваться физическими упражнениями – единственный способ не дать дуба в этом черном, холодном лесу.
Так и коротал время до утра: минут по сорок делал гимнастику, приседая и отжимаясь, и двадцать минут отдыхал, слегка подремывая, пока опять не начинал дрожать от холода.
Тогда снова поднимался и принимался, как сумасшедший, махать руками и ногами…
Когда стало достаточно светло, чтобы различать предметы на большом удалении, Роман вышел к опушке леса и попытался понять, где он находится.
Он полагал, что должен быть где-то неподалеку от полуострова. Ведь если труба шла под землей к поляне, то есть к бывшему болоту, то и выход должен был находиться в пределах этой поляны.
Но нет, не было ни поляны, ни полуострова. Вообще-то труба под землей не шла по прямой линии. Роман помнил, что она все время немного изгибалась в разные стороны. И в результате он оказался неизвестно где. Совершенно незнакомая местность. Какие-то холмы и разбросанный по холмам лес. Куда тут идти?
Сейчас ему нужно было вернуться к своему тайнику. В рюкзаке, оставленном под корнями дерева, есть все необходимое для восстановления сил, приведения в порядок своего внешнего вида и возвращения к людям. И, главное, там лежит мобильный телефон!
Но как до этого тайника добраться?
Прежде всего необходимо было понять, где находится аэродром. Уж от него-то Роман знал, как выйти к тайнику. Он двинулся лесом вдоль опушки, надеясь таким образом рано или поздно обнаружить дорогу, ведущую к части. Он понимал, что этот поиск может затянуться на весь день, но у него не было другого выхода.
Но, похоже, сегодня ему везло. Не прошел он и километра, как услыхал где-то далеко позади себя вой знакомых турбин.
За ночь облака разошлись, и небо было довольно ясным. Наверное, полеты сегодня начались с самого утра. Какая радость!
Теперь он мог смело двигаться на рев авиационных двигателей. Где самолеты – там и аэродром.
Но чтобы выйти к аэродрому, Роману потребовался почти целый день. И весьма нелегкий день.
Во-первых, он страшно устал. Измученное тело испытывало только одно неудержимое желание – лечь и больше не подниматься. Он ничего не ел целые сутки. Воды, правда, напился вдосталь в трубе, но водой, сколько ее ни пей, сыт не будешь. От недосыпания и холода его трясло и шатало, как пьяного. Все резервы организма были истощены, и держался он только остатками силы воли. Да еще стремлением исполнить до конца свой долг: дойти и сообщить.
Во-вторых, он то и дело терял направление. Самолеты то начинали громко выть, идя на взлет, то вдруг вообще затихали. Или пролетали где-то высоко над головой, только путая направление. Опасаясь пойти по лесу не в ту сторону и напрасно потерять много сил, Роман вынужден был дожидаться, когда снова услышит рев самолетов, идущих на взлет, – это был единственный верный ориентир. Поэтому продвигался он очень медленно, большую часть времени проводя в ожидании.
В-третьих, он не мог выйти на открытое пространство. У него была возможность сделать путь к аэродрому много короче, оставив лес и двинувшись через поле. Но тогда он стал бы заметен издалека, что почти наверняка привело бы к появлению поблизости вездехода с группой вооруженных головорезов. Поэтому он вынужден был идти в обход по лесу, делая огромный крюк, увеличивший его путь во много раз.
Но, в конце концов, с большими предосторожностями, он добрался до того участка, где росла заветная сосна с вывернутыми корнями. Рухнув возле нее на колени, Роман дрожащими руками отбросил камни и достал свой рюкзак, слава богу, целехонький.
Путаясь в тугом узле, он развязал горловину, вытащил сухой паек и тут же начал его поедать, едва успевая прожевывать твердые куски галет.
Утолив первый острый голод, он не без труда заставил себя остановиться. Ему еще предстояло добраться до станции, а запас пищи был весьма ограничен. Поэтому он отложил остаток галет и консервов, отломил полплитки шоколада и медленно, с наслаждением впитывая каждый откушенный кусочек, вытащил из рюкзака мобильный телефон.