Крохин потянулся, брякнул наручниками о стол.
– Вижу, невесело тебе, капитан.
– Не с чего веселиться, – подтвердил Роман.
– И в самом деле. Особенно если принять во внимание тот факт, что на днях кое-где прогремит маленький, но очень громкий взрыв.
– Где? – немедленно спросил Роман.
– О! Так тебе сразу все и скажи.
– Хорошо. Твои условия?
Крохин иронично посмотрел на Романа:
– Все бы тебе работать, капитан. Нет, чтобы по душам поговорить со старым другом, вспомнить былое, посмеяться… Кстати, как поживает твой шеф, наш дорогой генерал?
– Нормально, – мрачнея, отозвался Роман.
– Что просил передать лично мне?
– Догадайся.
– Догадываюсь, – кивнул Крохин. – Небось не привет?
– Не привет.
– Вот так всегда! Ты скучаешь о человеке, жалеешь до глубины души, что не можешь встретиться с ним. А он думает о тебе всякие гадости. Хоть бы ты за меня заступился, капитан.
Роман видел, что Виктор наслаждается ситуацией. Он, как опытный шахматист, сделал пару ходов, с виду совершенно невинных, и теперь с удовлетворением наблюдает за метаниями своего противника, тем более жалкими, что тот понятия не имеет, какую комбинацию ему навязали.
«Погоди же у меня, гаденыш, – думал Роман, кусая губы в притворном раздражении. – Твои игры мне хорошо известны. Понять бы только, к чему ты ведешь. А там потягаемся на равных».
– Ладно, капитан, – внезапно посерьезнел Крохин. – Недосуг мне с тобой тут лясы точить. Меня ждет полдник – я, знаешь ли, привык принимать пищу строго по расписанию. Рад был повидаться.
Он рывком поднялся, чем немало озадачил Романа – и тех, кто стоял за стеклом. Это что же, ради этого стоило вызывать агента из Москвы?
Роман едва сдержался, чтобы не потребовать разъяснений. Но не потребовал, понимая, что в набор развлечений Крохина входит и этот пункт. Он лишь закурил вторую сигарету, с насмешкой наблюдая за уходившим Виктором. Хочешь идти – иди. Никто не держит. Роман, во всяком случае, свое задание выполнил: прилетел и встретился. А дальше не его забота.
– Да, чуть было не забыл, – задержался у дверей Крохин. – Сегодня вечером, не позднее семи, я должен быть отпущен. Вместе с тобой, но без всякого надзора.
– Или? – ровным тоном спросил Роман.
– Или жди неприятностей.
– Какого рода?
– Все того же, – усмехнулся Крохин.
Вслед за тем он повернулся и наручниками постучал в дверь. Стало понятно, что разговор закончен.
После недолгой задержки конвоир открыл дверь и вывел Крохина. После чего в помещение буквально ворвался полковник Кирш, сопровождаемый обоими чиновниками.
– Почему вы его не задержали? – подскочил он к Роману, едва не махая кулаками у него перед носом.
– А вы? – спросил Роман, чуть отстраняясь.
– Но… – задохнулся Кирш. – Но вы же взяли допрос на себя!
– Это был не допрос, – поправил Роман. – Это был просто разговор.
– Просто разговор?
– Вот именно. Просто разговор. Мы встретились, поговорили. Не понимаю, почему вы так нервничаете?
Роман обвел взглядом лица собравшихся. Впрочем, господа из Совета безопасности нервными не казались. Они лишь очень внимательно слушали диалог, не делая попыток вмешаться.
– Но ведь речь шла о взрыве! – напомнил Кирш, впрочем, уже более спокойным тоном.
– Да, я помню.
– И вы должны были выяснить, где и когда он состоится.
– Что может быть проще, верно? – подмигнул Роман.
Полковник Кирш поджал губы. Не хватало, чтобы этот русский насмехался над ним.
– Насколько я понимаю, это ваше главное поручение, – напомнил он.
– Никто не говорит, что я от него отказываюсь, – пожал плечами Роман. – Посему сразу задаю вопрос: вы готовы выполнить требование Крохина?
– Ни за что, – быстро проговорил Кирш.
Посмотрев на представителей Совбеза, Роман увидел, что те, скорее всего, будут поддерживать полковника.
– Тогда, – сказал Роман, – как же мне выполнять мое поручение?
Он достал сигарету.
– Вы много курите, – скрипуче заметил Кирш.
– Да, я знаю, – рассеянно кивнул Роман. – Так что будем делать, господа?
Он адресовался непосредственно к чиновникам от безопасности. Раз вы торчите здесь, извольте уж не играть в молчанку, а принять участие в обсуждении ситуации. Заодно и карты свои раскройте.
– Я полагаю, – напряженно заговорил первый, плотный лысый крепыш с крошечными, без оправы, очками на толстом носу, – мы не должны идти на поводу у Гольца. Совершенно ясно, что он пытается шантажировать нас. И если мы не хотим утратить контроль над ситуацией, мы должны сами навязать ему свои требования.
Роман кивнул и перевел взгляд на второго, тоже плотного, но только густоволосого и усатого, чем-то напоминающего почившего в бозе Саддама Хусейна.
Тот, прежде чем ответить, свел к переносице две глубокие вертикальные морщины.
– Мы должны выяснить, блефует Гольц или нет, – заявил он. – Если он не блефует, то мы, скорее всего, вынуждены будем выполнить его требования. Если же его игра сводится к тому, чтобы получить свободу и улизнуть, тогда мы, естественно, не должны отпускать его.
– Должны, не должны, – проворчал по-русски Роман.
На него уставились с недоумением. Он спохватился и выдавил улыбку.
– Понятно, господа, что пока он не окажется на свободе, мы ничего не узнаем. Крохин не из тех людей, чтобы делать что-то, не просчитав заранее свои шансы. И будьте уверены: если он захочет, чтобы вы его отпустили, вы рано или поздно сделаете это.
– Вы так в этом уверены, будто сами участвовали в составлении его плана, – ехидно заметил Кирш.
Роман молча закурил, не желая оспаривать мнение, переломить которое ему, похоже, все равно не под силу.
Он посмотрел на часы:
– До семи – три часа, господа. Другими словами, у вас три часа на то, чтобы принять решение.
– Но вы не высказали свою точку зрения, – напомнил лысый чиновник.
– Разве нет? – удивился Роман.
– Нет, – подтвердил второй.
– В таком случае вот оно: поскольку первое требование Крохина я выполнил в точности, то, желая сохранить элементарную последовательность, я готов выполнить и второе. Хотя, – добавил он, – своей же безопасности ради мне лучше было бы придерживаться мнения полковника Кирша.
– Стало быть, вы за то, чтобы отпустить Гольца? – уточнил лысый.