Роман вздохнул и побежал следом. Наверное, резвый бегун, не видя иного варианта спасения, решил снова поиграть в догоняшки, чтобы каким-нибудь хитрым маневром проскочить в открытую надстройку и рвануть по лестнице вниз. План хоть и жидкий, но шансы все-таки были. У Романа ноги онемели от холода. И если его подержать на крыше еще с пяток минут, спринтер с него будет никакой. У того, кто имел на ногах обувь, было заведомое преимущество.
Чтобы хоть капельку согреться, Роман отличным спуртом сократил расстояние и бросился наперерез, отсекая противника от надстройки. Нет, милый, туда я тебя точно не пущу, хоть в ледышку превращусь. Света уже наверняка позвонила в милицию, и скоро здесь будет целый отряд загонщиков. От всех не убежишь, и не надейся.
Внезапно незнакомец подхватил на бегу кусок ржавой железной полоски, валявшийся на крыше, развернулся и рубанул преследователя по колену.
Роман подпрыгнул, пропуская свистнувшую железяку под собой, и с лету ударил ногой в грудь противнику.
Тот упал на спину, откатился к парапету, но железки не выпустил. Вскочив на ноги, он снова попытался достать Романа своей импровизированной шашкой. Возможно, работай у него правая рука, что-то у него и получилось бы. Но левая действовала чуть замедленнее, и Роман без труда уклонялся от замахов.
Увлекшись, он круговым ударом ноги выбил железку и на секунду оказался в статичном положении.
Незнакомец как будто только этого и ждал, растопырил руки и по-борцовски бросился на Романа. Правая, оказывается, у него все же работала, просто он до последнего скрывал это.
Бороться Роман не любил, с его конституцией в тесный длительный контакт лучше было не вступать. Поэтому он ухватил нападавшего за лацканы пиджака, дернул его на себя и, падая на спину, обеими ногами что было сил толкнул в живот, стремясь как можно быстрее освободиться от захвата.
Противник, скользнув руками по голым плечам Романа, кулем перелетел через него, вскинув дрыгнувшие ботинки к небу. Послышался вскрик – это был первый раз, когда незнакомец подал голос, – но звука от падения тела не последовало.
Еще не поняв, Роман пружинисто вскочил, повертывая голову.
За его спиной был парапет.
Откуда-то снизу донесся глухой шлепок. Как будто комок теста с размаху бросили на разделочную доску. Кто-то закричал.
Роман, уже зная, что сейчас увидит, перегнулся через парапет.
Далеко внизу, на полоске газона, скрючившись, лежало неподвижное тело. Что-то под ним темнело, кажется, смятая урна.
Прохожие уже образовывали вокруг тела боязливое кольцо. Некоторые любознательно поглядывали наверх. Кто-то протянул руку, показывая на торчащую над парапетом голову.
Роман отклонился и трусцой побежал к чердачной надстройке. Член потешно кивался вверх-вниз. До этого Роман как-то не обращал на него внимания. Теперь вот обратил. Но не засмеялся, потому что холодно было до жути. Он уже совсем не чувствовал ног. Слышался только гулкий стук пяток в жесть, но ощущений никаких не было. Как на ходулях.
Наверное, кони так ходят, подумал он. Что-то стучит внизу, а что, не понять. Очень удобно, особенно в мороз и снег.
Добежав до двери, Роман проскочил такой же холодный, как крыша, чердак и выбежал на лестницу.
Тут уже было помягче. Роман ожесточенно растер стопы, промежность, поясницу, грудь, вышел в коридор и направился к лифту, чувствуя благословенное шершавое тепло ковровой дорожки под оживающими ногами.
А хорошо придумали древние греки с борьбой в обнаженном виде. Ни тебе отворотов борцовской куртки, ни пиджачных лацканов, за которые можно ухватиться. Все правильно, никаких женских штучек. Тот, кто привык на тренировках работать в одежде (а это практически все), перед голышом просто бессилен. Что и показала минувшая схватка.
Жаль, закончилась она не совсем удачно. Наемника следовало брать живым, это железное правило. Ну, не рассчитал силы на морозе. Да и рисковать не хотелось, ввязываясь с борьбу, пихал ногами что было мочи. Впопыхах не учел близость парапета – всего-то ошибки. А если бы тот обхватил своим ручищами – кисти у него были ого-го, – вырваться было бы трудненько. И еще неизвестно, кто сейчас лежал бы на асфальте.
Но Слепцову этого не объяснишь. У него как что, так во всем виноват капитан Морозов.
И кажется, на этот раз он будет иметь все основания для праведного гнева.
Из дверей вышла девушка классического офисного типа, выпучила глаза, вжалась в стену. Ну что, голых мужчин не видела?
Наверное, не видела. В ее глазах стоял первобытный ужас.
Дважды правы древние греки, не пуская женщин на Олимпийские игры. Они бы там только и делали, что падали в обморок.
– Я вам снюсь, – сказал Роман.
– Угу-у… – жалобно проблеяла вслед девушка.
Ну вот, теперь будет разговоров. Надо скорее уходить, пока остальные не сбежались.
Роман нажал кнопку вызова лифта, сложил руки на причинном месте. Главное, чтобы лифт пришел пустой.
Звякнуло, двери лифта открылись. Пожилая блондинка оторопело уставилась на худощавую мускулистую фигуру. Мужчина в строгом костюме подергал носом очки, как бы пытаясь убедиться, не дают ли они искажения видимости.
– Вниз? – вежливо спросил Роман.
– Да, – медленно розовея, кивнула блондинка.
Роман вошел в кабинку, пряча окровавленный бок, локтем нажал пятнадцатый этаж. Улыбнулся блондинке. На мужчину в строгом костюме во избежание скандала не смотрел.
– Новая мода? – тем не менее осведомился тот.
– Это вы о моей прическе? – спросил Роман.
Мужчина дернул головой и промолчал. Сообразил, что, разговаривая с голым в лифте, автоматически ставит себя в дурацкое положение.
Лифт звякнул, двери открылись. Роман еще раз улыбнулся мило краснеющей блондинке и вышел в коридор, мужественно поджимая ягодицы. Заботился о том, чтобы эстетические критерии попутчицы не пострадали.
В кабинете Светы, понятное дело, было многолюдно. Сбежались коллеги и начальство. Вид голого Романа никого не смутил, этот этаж был привычен к обнаженной натуре. Скорее, смутился он, когда все замолчали и вытаращились на него.
Он быстро натянул брюки, показал удостоверение, выставил посторонних. Остались только Света и ее начальник.
– Ты цел? – спросила Света, несколько потерянно бродившая по разгромленному кабинету.
– Цел.
– А тот?
– Не очень.
– Вы можете объяснить, что здесь произошло? – робко спросил начальник, сырой, одышливый гомосексуалист в обтягивающей атласной рубашке канареечного цвета.
– Позже, – сказал Роман. – В милицию сообщили?
– Да…
– Ждем милицию.