— Догоню, — Берташевич бросился к сосне, расстегнул портки и застыл.
— Долой грусть, — весело проорал он, падая в кресло рядом с хмурым Дедом. — Жизнь прекрасна!
— Не сказал бы, — покачал головой тот. — Кира с командиром спалились. Сработали как надо, но спалились.
— Как?
— Киру на складе продырявили, Игорь привез его в больницу и остался с ним. Уже отзвонился в ФСБ, скоро к ним подъедут.
— Почему остался?
— Чтобы Киру местные менты не зацапали, сам, что ли, не понимаешь?
— Теперь понял. Наши действия?
— Переходим на запасной план. Отзвони Сиротке, объясни ситуацию.
— Есть.
* * *
Начало светлеть. Сбросив куртку (что-то стало жарковато), я подошел к окну и выглянул наружу. К трем милицейским машинам у ворот прибавилась еще одна, расписанный щитами, мечами и даже гетманскими булавами, УАЗ «Патриот». Два богатыря в черной униформе с «Сайгами» наперевес вылезли из него и присоединились к группе местных блюстителей правопорядка с автоматами, в защитных шлемах и бронежилетах поверх казенных серых курток. Я высунул в форточку руку и дважды пальнул в воздух. Героев в сером и черном как будто ветром сдуло. Как дети малые, ей богу. Сказано же было, сидеть смирно на рабочих местах, не отсвечивать и ждать приезда профессионалов. Нет же, вылезли поучаствовать.
А вот и профессионалы подтянулись. Ребята в камуфляже удивительно ловко просочились на территорию больницы, такое ощущение, что просто прошли сквозь стены и грамотно рассредоточились по периметру. И тут же зазвонил, стоящий на столике медсестры, телефон.
— Слушаю.
— К вам направляется переговорщик, встречайте.
— Понял. Учтите, я в любой момент могу подорвать больницу, так что…
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы готовы выслушать все ваши требования.
Они, видите ли, готовы выслушать. Что бы мне такого потребовать, интересно, миллиард евро в мелких купюрах и группу «ВИА Гра» в качестве носильщиков? Или свободу Луису Корвалану? Так он и так на свободе. Ладно, решу в рабочем порядке.
Калитка распахнулась, человек в длиннополом кожаном плаще, грузно опираясь на палку, зашагал к дверям больничного корпуса. Я открыл дверь, и он вошел вовнутрь. Высокий блондин, о таких говорят «истинный ариец», сантиметров на десять выше меня, широкоплечий, явно, хорошо тренированный.
— Майор ФСБ Сидоркин, — представился он, остановившись в дверях. — Можете называть меня Николаем Николаевичам.
— Очень приятно, Николай Николаевич, выбросьте вашу тросточку за дверь.
— Опасаетесь, что я вас всех ей перебью?
— Кто вас знает.
— Мне без нее трудно ходить, честно.
— Сочувствую, но тут недалеко, можете опираться на стенку.
— Что теперь? — полюбопытствовал он, выбрасывая палку наружу.
— Руки, пожалуйста, вверх и в стороны.
Приставив пистолет к его груди, я тщательно охлопал его свободной рукой снизу доверху и в обратном порядке. Не забыл и о рукавах, при желании туда можно спрятать много чего разного и интересного. Когда он поймет, что группа террористов состоит из одного меня, очень даже может попытаться сократить количество супостатов до нуля.
Рация, пачка сигарет, зажигалка, носовой платок, больше ничего.
— Сигареты и зажигалку, пожалуйста, тоже за дверь, — скомандовал я, засовывая рацию себе в карман.
— Негуманно, — проворчал он. Пачка серого «Мальборо» и золотистый «Зиппо» последовали за тростью.
— Ничего страшного, покурите мои. У меня сигареты как раз той же марки. Кстати, сколько сейчас времени?
Он глянул на простенькие «Командирские», старшие офицеры ФСБ носят такую дешевку только если…
— Двадцать три минуты девятого.
— Позвольте ваши часики.
— Да, конечно, — он снял часы и выбросил их за дверь.
— Я только хотел на них взглянуть.
— Бога ради извините, — он виновато развел руками. — Я вас просто неправильно понял.
Все ты понял правильно, «Николай Николаевич», просто не захотел, чтобы я прочел гравировку на тыльной стороне твоего наградного хронометра.
— Нам на второй этаж, — сказал я. — Идите первым.
— Как скажете, — и он захромал, держась за перила. — Как мне вас называть?
— Меня зовут Иван Иванович.
— Очень приятно, — тут он хмыкнул.
— А мне-то как.
Присев за стол, я первым делом внимательно осмотрел миниатюрную рацию, после чего отставил ее в сторону. Мне стало холодно, и я надел куртку.
— Выньте наушник и передайте мне.
— Рад бы, — улыбнулся мне фальшивый Николай, — удобно разместившись в низком кресле, он курил сигаретку из моих запасов и стряхивал пепел в бумажный кулечек. — Только у меня его нет, — и повернул голову вправо, а потом влево. — Может, все-таки начнем? Кстати, где ваши сообщники?
— Залегли за барханами, — я достал из-под стола сумку и продемонстрировал собеседнику. — Здесь больше килограмма пластида, показать?
— Я верю вам на слово.
— А с помощью этого, — я продемонстрировал миниатюрный пульт с двумя кнопками, — осуществляется подрыв. Достаточно нажать на кнопку и отпустить. Если я почувствую, что события развиваются не по плану, возьму пульт в руку и прижму кнопку пальцем. Вы меня поняли?
— Безусловно, — ответил он. — Вам не стоит опасаться, — этот дядя разговаривал со мной как с душевнобольным.
— Итак, мое первое требование, — я поднялся, взял со стола телефон и поставил ему на колени. — Для начала, что вам известно о научно-исследовательском институте «Химтехнологии»?
— Только то, что он находится где-то неподалеку.
— Потрясающе. Так вот, в складском помещении номер сто восемнадцать данного НИИ в настоящее время находятся контейнеры с боевым отравляющим веществом «Табун». В общей сумме четыре штуки в двух ящиках. Склад расположен на поверхности, замочек — просто никакой.
Вот тут-то он перестал улыбаться!
— Что дальше?
— Дальше вы звоните своим, чтобы этот «Табун» взяли под контроль. Ящики с контейнерами находятся в правом дальнем углу склада, надеюсь, ваши люди не заблудятся.
Он схватил телефон и начал давить на кнопки.
— Так, в чем заключается ваше требование?
— Руководство НИИ и те, кто отвечает за его безопасность, должны… — едва не сказал: «…быть торжественно кастрированы на центральной площади Никольска под звуки духового оркестра», — огрести за это по полной.
— Это и есть ваше первое требование?