О каком купании могла идти речь?! Ведь завтра у них последний день пребывания на этом курорте! Ночью они погрузятся на катер и уйдут к устью реки со странным названием Лонжа. А оттуда, высадившись на берег, отправятся искать старинную католическую церковь, рядом с которой скрывается секретная лаборатория. Так что про океанские купания можно забыть. Сегодня они плескались в волнах Атлантики последний раз.
Ну и ничего страшного! Жизнь на этом не заканчивается, будут впереди еще океаны и моря, неизвестные страны и незнакомые люди. Все еще будет!
— Слушай, — предложил он кубинцу, — тебе ведь незачем к себе в номер возвращаться! Ложись здесь, вот вторая кровать. А солдаты нас найдут, если понадобимся. Давай спать, черт с ней, с грозой! Неизвестно, когда нам еще поспать придется в человеческих условиях!
Сочтя такое решение вполне разумным, они выпили еще немного и завалились на кровати. В конце концов, они солдаты, а солдат, если выпадает свободная минута, может спать в любых условиях.
Дождь шел всю ночь, немного утих только под утро. Впрочем «утихнувшим» его можно было назвать только по местным масштабам. Из стены воды, падающей с небес, он превратился в нормальный российский ливень. И молнии уже не так часто хлестали измученную землю, стали потоньше. С крыши отеля можно было увидеть океан. Был он бурным, грязным и плыть по нему очень не хотелось. Но пешком добраться до лаборатории сейчас вообще не представлялось возможным. И вертолеты вряд ли летают в такую погоду. Единственный путь — водный. Одно лишь соображение скрашивало унылость предстоящего рейда: во время такого дождя и впрямь катеру можно будет подобраться к церкви на минимальное расстояние. Тогда по суше придется пройти совсем немного. Как насмешка звучало слово «суша» в применении к непролазному болоту, в которое превратились окрестные леса.
День прошел в тренировках и обсуждениях деталей операции. Оказалось, что Симонов их встречать на подходах к лаборатории не будет. Его задача не допустить, чтобы лабораторию взорвали, когда станет ясно, что происходит штурм. На их же долю выпадало уничтожение охраны базы и проникновение внутрь периметра.
На словах все, конечно, звучало просто. А на деле… Кто его знает? Была вероятность того, что Симонову не удалось узнать всех деталей оборонной линии вокруг церкви, и отряд могут поджидать неожиданные сюрпризы. Но, в принципе, такое возможно при любой операции, даже максимально тщательно подготовленной. И если что-то пойдет не так, как планировалось, им нужно будет импровизировать и действовать по обстановке. Ничего страшного, они умели так действовать, их этому учили. А еще у каждого за спиной был опыт работы в самых необычных ситуациях. У кубинцев поменьше, у советских — побольше.
Обсудили и пути отхода после уничтожения лаборатории. Если все пройдет, как задумано, катер будет дожидаться их там, где десантирует. При осложнениях и невозможности вернуться к месту высадки придется уходить лесом в сторону Порту-Амбуин. Это гораздо тяжелее, но ничего другого им не останется. Придется нести и раненых, и убитых, если таковые будут. А «Груз 200» обязательно случится, это неизбежные потери.
Сидихин несколько раз во внеурочное время связывался с Луандой, выгоняя на время сеансов Шишова из номера, где стояла радиостанция. Леня уже не обижался, равнодушно шел к выходу из отеля и меланхолично наблюдал за струями дождя. Ливень не думал прекращаться и стал уже настолько привычным, что на него не обращали внимания. Тибурон и еще двое солдат взяли «лендровер», поднимая из-под колес буруны, съездили на склады и привезли целую кучу брезентовых армейских плащ-палаток. Каким образом это советское изделие попало в далекий африканский город, никто не смог объяснить. Наверное, когда в начале высадки кубинских войск в Анголу из Эфиопии привезли советские танки, эти куски брезента входили в их комплектацию. Ну, а потом они неведомыми путями переместились сюда. Как бы то ни было, находка кубинского капитана была в самый раз.
Кстати, Тибурон же и придумал название операции. Подошел к возившемуся с ротным пулеметом Миронову, некоторое время скептически смотрел на то, как Евгений протирает и смазывает детали, потом заявил:
— Каждая операция должна иметь собственное имя!
— Не волнуйся, наверху наверняка что-нибудь придумали.
— Но ведь нам не сообщили?
— Какая разница, как обзывать ту задницу, в которую мы собираемся залезть?
— Не скажи! Вот назови задницу как-нибудь красиво и возвышенно, и сразу у тебя появится стимул стремиться туда с сияющими глазами и пламенем в душе!
Шутил Тибурон несколько грубовато, но что взять с очерствевшего на войне душой и телом солдата?
Евгений закончил сборку, отложил пулемет в сторону. Стрельнул у кубинца сигаретку.
— Надо полагать, у тебя такое название уже готово?
— А как же! Поначалу я хотел ее назвать просто «Под дождем». — Серхио присел на скамейку рядом с Евгением. — Но поскольку зашел разговор о таком непростом предмете, как задница, то новое название родилось само собой.
— Ну, и?
Тибурон снова встал, вытянул руку вперед знаменитым ленинским жестом и громко произнес:
— Задница под дождем!
Миронов почесал в затылке.
— Н-да, для внутреннего пользования, может быть, название и подходящее, но вот в официальных документах оно фигурировать не сможет.
— Почему? Для ваших документов обзовем ее по-испански: «Куло бахо ла льювиа», а для наших по-русски!
Они посмеялись, представив, какие лица будут у советских генералов, когда им переведут это название. А среди кубинского генералитета русский язык знали очень многие, поскольку почти поголовно учились в Советском Союзе.
Таким незамысловатым юмором они пытались снять напряжение, поднимавшееся в душе с каждым часом, приближавшим начало операции.
В дверях столовой появился Сидихин.
— Катер уже вышел. На море волнение, но он будет здесь вовремя, около четырех часов утра. За час до расчетного прибытия надо выслать на пляж дозор с переговорным устройством. С катера помигают прожектором, дозор ответит фонариками и выйдет на связь. Канал на рации я установлю. И тогда весь отряд выдвигается на посадку.
— Здесь кого-то будем оставлять? — спросил Евгений.
— Человек двух, не больше. Чем больше бойцов пойдет на операцию, тем лучше. И запомните: второй попытки не будет! Если штурм не удастся с первого раза, юаровцы сами все подорвут и уйдут.
— В лес?
— Откуда мы знаем их план эвакуации? Василичу, по крайней мере, ничего не удалось об этом узнать. Может, их подводная лодка заберет. Самолет в такую погоду вряд ли сесть сможет на их грунтовой полосе. Но провала мы допустить не можем!
После ужина многие не ложились спать. Почти весь отряд сидел в столовой. Писали письма, играли в карты, рассказывали анекдоты. К рейду все было готово. Оружие проверено и заряжено, снаряжение уложено. Оставалось только погрузиться на катер и отправиться в короткое плаванье.