— А в первую очередь, конечно же, сам клиент, как можно больше интимной информации из биографии, кроме того, номера телефонов, электронные адреса.
— Это сложно.
— Будете смеяться, но проще, чем вы думаете. Он большой любитель электронного общения, даже отмечался в «Одноклассниках». И потом, — укоризненно покачал головой. — Я, кажется, уже говорил…
— Еще раз извините.
— Когда закончите первичную работу, станет понятно, в каком направлении трудиться дальше. Так что, не будем терять времени. Не скрою, попахать вам придется от души, зато будет на что отпраздновать успех.
— Сколько времени дается на, как вы сказали, первичную работу?
— Целых три дня.
— Тогда убейте меня сразу.
— Если вы настаиваете, — я широко улыбнулся. — Но сначала вас придется немного допросить. Не подскажите, где тут у вас паяльник, пассатижи, а то я забыл инструменты дома. И чистое полотенце.
— А полотенце-то зачем? — оторопело спросил он.
— Как зачем? — в свою очередь удивился я. — Вытирать вспотевший лоб. — И пояснил: — Мой собственный.
Я припарковался у собственного подъезда, вышел из машины, открыл багажник и принялся выгружать пакеты с продуктами и ставить на скамейку. Дверь подъезда распахнулась, крупный пухловатый мужик вышел во двор и, не торопясь, направился ко мне.
— Добрый вечер, Виталя, — почтительно поприветствовал его я.
— Привет, сосед, — степенно ответил он и протянул руку. — Ключи.
— Да-да, конечно, — вложил брелок в крупную мозолистую ладонь. — Когда вернешь?
— Завтра, — подцепил толстым пальцем несколько пакетов и пошел к подъезду. — Занесу ближе к вечеру.
Два дня назад Виталий сообщил, что ему не нравится, как работает движок моей машины. Лично я ничего такого не заметил, потому что он, как мне казалось, как всегда работал бесшумно, но с профессионалами спорить бессмысленно. Виталий действительно классный автомеханик, его авторитету среди владельцев крутых тачек нашего района впору позавидовать самому гаранту конституции. И это правильно, у человека просто редкостный талант ко всей этой механике с электроникой. Кстати, не единственный, есть еще один (я имею в виду талант), только мой сосед много бы дал, чтобы его у него никогда не было.
Их семья переехала в наш дом месяцев пять назад: сам Виталя, его жена, миниатюрная симпатичная женщина, дочка трех лет и пес неизвестной науке породы, очень напоминающий щетку для обуви. И размером с нее. Где-то через месяц после этого, я возвращался вечерком домой и в скверике возле магазина встретил нового соседа в окружении малолетней пьяной гопоты. Подогретые продвинутым «Клинским» и прочим говном для умственно ушибленных, милые юноши с воодушевлением били дядю. Даже не били, для этого у них элементарно не хватало ни сил, ни умения, просто пихали хилыми кулачонками в широкую грудь и пинали в пузо ножонками. Возвышающийся над всеми ими как слон над шавками, Виталий даже не пытался заехать кому-нибудь в ответ, просто бормотал что-то вроде «Не надо, ребята» и все порывался уйти, а они его не отпускали.
— Проблемы, сосед? — поинтересовался я, останавливаясь.
— Да вот, — пробормотал он и ойкнул, потому что кто-то из малолеток угодил ему, обутой в пыльный говнодав ножонкой под коленку.
Терпеть не могу коллективных драк, имеется в виду, когда несколько человек метелят одного, поэтому я быстренько надавал этим придуркам пинков и отконвоировал соседа домой.
— Спасибо, — с чувством молвил он, исчезая в двери напротив.
— Пожалуйста, — буркнул я, открыл дверь и пошел к себе.
Через полчаса раздался звонок, и я обнаружил его, стоящего на пороге с литровой бутылкой «Чиваса».
— Можно?
— Ну, раз уж пришел, — без лишней вежливости ответил я. Терпеть, знаете ли, не переношу трусов и мямлей.
У меня на кухне мы накатили по первой, и он потянулся к бутылке, чтобы разлить по второй.
— Хватит, — молвил я. — Забирай пузырь и иди, ты мне ничего не должен.
— Думаешь, — он горько усмехнулся, — я просто зассал?
— Именно так, — подтвердил я. — Даже уверен.
— Вообще-то, ты прав, — он покачал головой. — Действительно, все так. Я вообще стараюсь никого не бить.
— Потому что боишься урыть с одного удара, — догадался я. Знали бы вы, сколько таких красивых историй мне довелось услыхать за то время, что живу. Если опубликовать, получится не меньше томов, чем сочинений у дедушки Ленина. — Пойдем, — я вдруг разозлился. — Покажешь, какой ты Майк Тайсон.
— Пошли, — согласился он, вставая.
В гостиной моей квартиры отсутствует мягкая мебель, зато с потолка свисает боксерская груша, на полу валяются гантели и гири, а в углу стоит тренажер. Жена, кстати, меня за это совсем не пилит. Это потому, что мы давно живем с ней в разных домах разных городов и даже разных стран.
— Какая рука у тебя ударная? — спросил я.
— Обе, — скромно ответил он.
— Круто, — восхитился я, поднял с пола перчатку на правую руку и бросил ему. — Надевай.
Нацепил на собственную правую «лапу» и встал боком.
— Бей.
Рука в перчатку ткнулась в «лапу».
— Так, что ли?
— Великолепно, — хмыкнул я. — А сильнее можешь?
— Могу.
В самый последний момент, почувствовав неладное, я немного отбросил в сторону руку в «лапе», смягчая удар. Все равно стало очень больно.
— Ух ты, — только и произнес я.
— Могу еще сильнее, — застенчиво сказал сосед.
— А вот это — лишнее.
Мы вернулись на кухню, я извлек из морозилки заледеневшую бутылку водки и обхватил ее ноющей от боли ладонью. Пить и закусывать пришлось одной левой.
— Больно? — поинтересовался он.
— Терпимо, — ответил я. — Ну и колотуха у тебя, просто на зависть.
— Нечему завидовать, — он вздохнул.
— Рассказывай, — приказал я и сам разлил вискарь по стаканам.
Он рос крупным и миролюбивым парнем. Любители подраться к нему не приставали, а сам он никого не трогал. С пятого класса начал пропадать в автомастерских, где работал отец, а к пятнадцати годам у него появились собственные клиенты. От этой постоянной возни с железками его собственные ручищи приобрели стальную крепость.
Дождливым мартовским вечером он провожал домой девчонку, она щебетала о платье, которое собиралась надеть на выпускной вечер, он солидно молчал, изредка поддакивая. На аллее парка дорогу им преградила милицейская «канарейка». Двое поддатых ментов вылезли наружу, вдумчиво оглядели парочку, после чего все, собственно, и началось.