Я не был готов к срочной встрече с ним, не без основания полагая, что он придет на нее не один и постарается сделать мне бяку, а потому промямлил:
– Я сейчас не в Москве.
– А где?
– В Улан-Удэ, изучаю бурятский эпос.
– Что?!
– Шучу. Сегодня я, действительно, очень занят, увидимся завтра у вас в офисе, – и положил трубку.
День четвертый
– ...Всегда быть в каске – судьба ма-а-я-я-я-я... – неслись из Саниной ванной чудные звуки, отдаленно напоминающие брачный рев марала. Это я, немилосердно фальшивя и перевирая, с большим чувством исполнял арию мистера Икс из одноименной оперетты.
Вообще, это утро я встретил в на удивление распрекрасном настроении. Разбуженный с утра пораньше наглыми солнечными лучами, вскочил, жизнерадостно помахал руками-ногами и, схватив хозяйские двухпудовые гири, от души поупражнялся, не особенно ощущая их тяжесть.
Позавтракав, я бодро вышел из дома и направился к метро. В тени деревьев у автобусной остановки обнаружилась желтая бочка на колесах, не так уж и часто встречающаяся в оккупированной всякого рода «колами» Москве. Захотелось, как когда-то в детстве, холодного, кисло-сладкого с привкусом хлебной корочки кваску. У бочки поправлялись богатырскими дозами после вчерашнего трое доблестных витязей в мышиного цвета униформе. Откушав литра по полтора в каждое лицо, они, дружно покачав головами (нет, не айс!), двинули дальше служить и защищать, прихватив «на дорожку» здоровенную емкость с пенным напитком, и, по рассеянности, забыв расплатиться.
– Маленький стакан, пожалуйста, – попросил я в предвкушении.
– Возьмите большой, уж больно квас вкусный, – посоветовала мне старушка в белом халате.
– Ладно, давайте большой. Сдача будет? – я протянул ей тысячную банкноту.
– Прими деньги, Танечка, – сидящая сбоку от нее светловолосая девчушка с хвостиком на затылке, кажущаяся совсем крошечной в явно не на нее сшитом халате, взяла у меня денежку, строго глядя на меня васильковыми в пол-лица глазищами, провела по ней пальчиками, посмотрела сквозь нее на свет и принялась деловито отсчитывать сдачу.
– Вы не беспокойтесь, – старушка протянула мне запотевший стакан. – Танечка хорошо считает.
– Отличница?
– Когда пойдет в школу, обязательно будет.
Уже спускаясь в метро, я вдруг понял причину такого чудесного с утра настроения. Вчерашние трое. Я не садист и не Фредди Крюгер, просто я принимал присягу и обещал защищать свой народ от всякого рода нечисти. Вот вчера и защитил. Новости разносятся быстро, и я не думаю, что в ближайшее время какая-нибудь шпана будет баловать в этом районе. Глядишь, и та старушка с внучкой спокойно дойдут вечером после работы домой и ни одна сволочь не остановит их сообщением, что Христос велел делиться...
Фима есть Фима, за прошедшие неполные сутки он умудрился накопать достаточно, чтобы стало более-менее понятно, в каком направлении работать дальше. Выражаясь фигурально, окружающий меня туман немного рассеялся и мне стал виден жирный крысиный хвост. Оставалось только ухватиться за него, вытянуть на свет божий и глянуть, наконец, в глазки. Сегодня этим и займемся. Оставалось только пожалеть, что Грек уже давно не на моей стороне. Когда-то мы достаточно успешно работали в паре, дополняя друг друга: несколько уступая мне в искусстве перевоплощения, он всегда был неплохим аналитиком...
Около двух я был уже возле входа на территорию «Стали», и дежурный цербер от кутюр бдительно сканировал взором мой пропуск.
– А этот гражданин? – строго проскрипел он.
Я посмотрел на него с прищуром, как Ленин на буржуазию.
– Какой формы мой пропуск?
– Форма 2А-1, – отрапортовал он.
– То есть я имею право круглосуточного прохода на территорию и лица, следующие со мной, проверке не подлежат?
– Так точно, – с огорчением признал он.
– Благодарю за службу, – отчеканил я, и мы прошли.
Мы, это, естественно, я и Гена Садко, тоже в прошлом притворщик, скромно одетый, неброской внешности субъект, с лицом, в обычной жизни похожим на мое тусклостью и размытостью черт.
Помнится, бывшая супруга часто попрекала меня этим. «Какой-то ты безликий», – часто говаривала она, особенно, в последний год нашего невыразимого семейного счастья, перед тем, как покинуть меня ради кого-то, по-настоящему яркого и броского. Эта же моя безликость приводила в восторг одну преподавательницу, обучавшую меня ремеслу перевоплощения. «У вас классическая актерская внешность, дружок, – любила говаривать она, раскуривая очередную «беломорину». – Немного оттенить одни черты, и ты герой-любовник, другие – уже классический злодей». «А без грима?» – как-то полюбопытствовал я. «Без грима... А без грима, голубчик, ваше лицо сохраняется в памяти ровно пять секунд, потому что оно никакое», – честно ответила мадам. Помнится, по молодости этот факт меня даже слегка огорчал...
Сегодня мы с Геной вовсе не походили друг на друга, потому что я притворялся самим собой, а Гена... Во-первых, он сильно сутулился, отчего казался изрядно ниже меня ростом. Во-вторых, благодаря одежде на пару размеров больше, чем надо, он выглядел хилым и тщедушным. Образ канцелярской крысы венчали обширная лысина, редкие рыжеватые усишки и старомодные очки в роговой оправе с толстыми стеклами.
– Помнишь, о чем говорили? – спросил я на ступеньках, ведущих к входу в здание. – Будь позанудливее, попротивнее, что ли. И голос...
– Не извольте, ваша светлость, беспокоиться, – гнусным голосом прирожденного крючкотвора ответил он: И добавил уже моим собственным голосом: – Все будет Кока-Кола.
Следующие несколько часов я добросовестно давал стране угля. В выделенном нам кабинете Степанычева адъютанта Толмачева мы с Геной допрашивали личных охранников олигарха обо всем происшедшем на том злополучном приеме, о подробностях злодейского покушения и их, дуболомов, героизма и мастерства.
Как мне кажется, я удачно вошел в роль следователя-изувера бериевского разлива. Я надувал щеки, спрашивал-переспрашивал, подозревая всех абсолютно во всем. Гена удачно выступал у меня «на подтанцовке», гнусно хмыкая и переспрашивая по новой всех мной допрошенных. Под конец мы капитально достали этих ребят, настолько, что когда я в очередной раз спросил, какими конкретно приемами неизвестный злодей разбрасывал их по всему пейзажу, они наперебой стали предлагать продемонстрировать это на нас. Для лучшего восприятия и глубокого понимания сути проблемы. Нам с большим трудом удалось убедить их этого не делать.
Несколько раз звонил Терехин, предлагал о чем-то срочно переговорить и каждый раз я озабоченным голосом отвечал: «Позже» и просил некоторое время меня не тревожить.
Отпустив последнего из озверевших от нашего изуверства охранников, я, продолжая бормотать что-то о «низком профессионализме» и «недостатке общей дисциплины», проверил кабинет на наличие «клопов» и совершенно не был удивлен, их не обнаружив. Приборов видеонаблюдения тоже не отмечалось. Интересно...